Бродяга. Побег - [6]

Так мы прошли в глубь тайги несколько километров, специально оставляя примятой траву, чтобы след наш был виден даже невооруженным глазом, таким образом давая понять преследователям, что мы в тайге новички; затем резко повернули на 180 градусов и пошли назад. Эти действия были похожи на то, как ведет себя олень во время облавы на мягком грунте, сохраняющем четкие отпечатки его копыт.

Такой прием имеет кроме прочих преимуществ еще и то, что обратным следом он запутывает и охотников, и свору гончих. У охотников этот прием называется «ложным уходом в логово». Дойдя до половины пройденного до этого пути, мы теперь стали удаляться в сторону Тюменской области, прямо перпендикулярно только что пройденному маршруту. Пройдя еще с километр и изрядно наследив, мы опять повернули на 180 градусов и пошли назад. Мы перешли наш первоначальный маршрут и углубились далее, опять перпендикулярно ему, но уже шли в сторону Архангельской области и, пройдя несколько километров, остановились.

Таким образом мы сделали «крест». Так назывался один из приемов ухода от погони в немецкой школе разведки, которому научил меня покойный Абвер. Этот метод помогал обойти и сторожевые секреты солдат. Их можно было заблаговременно вычислить.

Откровенно говоря, мы чуток подустали, но не настолько, чтобы валиться с ног. Когда же мы тронулись в путь вновь, то почти через каждые десять метров скатывали шарики из древесного клея, смешанного с елейником, который у нас еще остался помимо самого раствора елейника, специально приготовленного для этой цели, и бросали позади себя.

Мы направлялись к берегу Вычегды, до которого было несколько километров, но продвигались очень медленно и осторожно. Дело в том, что было еще одно немаловажное обстоятельство в нашем предприятии: над тайгой стояли белые ночи. А это значит, что темно было всего несколько часов в сутки, все остальное время был день. Вот исходя из этого чуда природы, нам и приходилось подстраиваться под обстоятельства, связанные с дальнейшим продвижением по тайге. Наконец, когда опять стало светло, а мы шли до этого в полной мгле, звериная тропа вывела нас к тому месту, откуда уже был виден берег Вычегды. Здесь сосны росли гуще вокруг широкого луга, над их зелеными кронами возвышались клен и дуб, подобно вечным, зорким стражам. Листья осины, дрожавшие на летнем ветру, что-то шептали чуть слышно. Красные, желтые, синие и белые таежные цветы оживляли колыхавшуюся траву. Жужжание пчел, перелетавших с цветка на цветок в поисках сладкого нектара, наполняло воздух.

Вытащив трубу, я стал осматривать местность. Следуя нашему плану, мы собирались переправиться на другой берег реки. О броде нечего и думать, поэтому я искал место поуже. Все вокруг было тихо и спокойно, мы наедине с природой — это радовало и в то же время настораживало нас. Продвигаясь потихоньку вперед, мы вышли на просторную и совершенно открытую поляну, но это место казалось самым узким из всего русла реки, которое мы успели рассмотреть в трубу, насколько мог охватить наш взор.

Мы оба выросли на берегу моря, поэтому умели прекрасно плавать и нас, не то что река, не испугал бы даже океан во время шторма, да и в горных реках плавать было не привыкать. Так что, быстренько раздевшись, мы уложили вещи в рюкзаки, они стали круглые как колобки и чуть тяжеловаты, но и это нас не пугало. У наших ног река катила насыщенные песком, мутные воды, на которых плавали и кружились всякого рода обломки, а кое-где всплывал иногда черный от времени и воды конец топляка. Мы вошли в воду и поплыли, но преодолевать реку пришлось на спине, чтобы не замочить рюкзаки. Спокойной Вычегду назвать было нельзя, но главное — мы каждый раз опасались, как бы не напороться головой на топляк, тогда бы нас уже ничто не спасло, а друг друга спасти мы бы просто не успели. Но наконец и эта преграда была преодолена. Мгновенно выскочив на берег, мы тут же скрылись в лесополосе и, не теряя из виду берег, быстро оделись. Водные процедуры, несомненно, пошли нам на пользу, мы взбодрились и посвежели. От бессонной ночи не осталось и следа. Теперь нам предстояло выкинуть ментам еще один фортель — это был «круг». Мы резко пошли направо, по-прежнему оставляя четкие следы на траве, в сторону Архангельской области, и постепенно уходили все больше и больше влево. Наконец мы вновь вышли к реке, сделав таким образом незамкнутый круг, вошли в реку и пошли вновь в сторону Архангельской области, теперь уже стараясь не наследить. Пройдя несколько километров, мы наткнулись на огромную сломанную сосну, конец ствола которой лежал в воде. По нему мы и забрались опять в лесополосу, предварительно смазав ствол и место, где мы остановились, елейником. Таким образом, мы прилично оторвались от погони, но нам предстояло пройти еще несколько сотен километров по таежным просторам.

О будущем мы старались не думать, ибо каждый из нас готов был войти скорее в стаю волков добровольным собратом, лишь бы жить на свободе, нежели влачить жалкое существование среди дегенератов и садистов, именующих себя администрацией колонии. Я уже не говорю о чем-то ином, ибо одного этого воспоминания о легавых хватало для того, чтобы удесятерить наши силы, тем более мы знали, что при поимке нас ждет неминуемая смерть.