Бродяга - [19]

Все пираты повернулись к нему, пыхтя и еле держась на ногах.

– Ну ладно, – поправил себя Вик, – вы победили чудовище, и…

«И что? – тут же спросил он себя. – И я вами горжусь? Так им на это наплевать». Радость победы испарилась.

– Халекк! – закричал капитан с носа. – Тут у нас парус болтается!

– Есть, капитан! Я как раз собирался заняться починкой. – Халекк развернулся и направил на это дело четверых моряков.

Стоя у поручня, Вик наблюдал за тем, как матросы ловко, по-обезьяньи, поднимаются все выше и выше по вантам. Он не сомневался, что если бы один из них упал сейчас на палубу, то разбился бы вдребезги. Но это если бы он упал на палубу… а свались кто-то в воду, то тут же и вовсе пропал бы без следа.

Пираты мигом взялись за дело, укрепляя парус и сломанный нок. Халекк продолжал отдавать команды, и другие матросы спустили часть парусов, чтобы замедлить ход «Одноглазой Пегги».

– Халекк, – сказал капитан Фарок через пару минут. – Отведи своего нового чистильщика картошки вниз. На палубе место лишь тем, кто занят морским делом. Я так приказал, когда ты только пришел на мой корабль, и приказ остается в силе. – Он повернулся и пошел в свою каюту.

– Есть. – Халекк повернулся к Вику и мотнул головой. – Пошли, малыш. – Гном зашагал впереди, оставив первого помощника следить за кораблем.

– Спасибо, что спас меня, – сказал Вик. Халекк пожал плечами и добродушно улыбнулся.

– Морские чудища на поверхности видят плоховато. Он мог и промахнуться и не схватить тебя.

Вик посмотрел на треснувшие поручни в том месте, где он стоял.

– Не думаю, что он бы промахнулся.

– Неудача! – завизжал сверху Криттер. – Ты приносишь неудачу, половинчик. Этот зверюга из-за тебя увязался за «Одноглазой Пегги», его твой запах невезения притянул. Лучше тебя сразу утопить в трюме!

Кое-кто из пиратов оглянулся на Вика, когда он проходил мимо. Вик знал, что пираты суеверны. Они вполне могли поверить словам роудора.

– Неудачник! – повторил свое обвинение Криттер. – Ну и воина ты нашел, Халекк. Он нам только беды да погибель принесет.

– Ты закончил с тарелками, половинчик?

Вик так устал за последние восемь дней, что не стал даже поднимать голову. Не стал он и указывать на тот очевидный факт, что если бы он закончил с тарелками, то не стал бы стоять на камбузе с руками по локоть в мыльной воде. За прошедшие дни он отлично изучил лицо Бурды и заранее знал, как тот сейчас выглядит. У кока гномьего корабля было только одно выражение – гнев, приправленный чистой злобой.

Вик достал из ведра последнюю деревянную миску, ополоснул ее в другом ведре, с водой почище, и вытер висевшим на его плече полотенцем. Библиотекарь вешал полотенце на плечо еще до завтрака, но несколько раз менял в течение дня.

– Вот теперь все, – сказал Вик.

На камбузе было довольно темно. Его освещал один-единственный фонарь, заправленный китовым жиром, – большего Бурда во время вечерней уборки не разрешал. От вони чадящего фонаря у библиотекаря щипало в носу. Жир горел далеко не так чисто, как светлячковый сок. Но когда Вик предложил использовать вместо китового жира светлячковый сок, хранившийся в трюмах «Одноглазой Пегги», Бурда только рассмеялся, а за ним еще несколько пиратов и Криттер. Оказалось, что за пределами Рассветных Пустошей мало где собирали светлячковый сок. Поэтому сок наливали в фонари лишь в особо важных случаях. На трех континентах, вдоль которых плавал пиратский корабль, только богачи освещали таким образом свои дома.

– Тогда давай опорожняй быстрее ведра, – сказал Бурда. – Я бы уже спать лег. Вставать-то рано придется, как всегда.

Вик поставил миску на посудную стойку и проверил, надежно ли эта стойка закреплена. Потом наклонился, схватил ведро с мыльной водой за ручку и потащил его наверх, автоматически подлаживаясь под движение палубы. Халекк сказал Вику, что тот приноровился ходить по кораблю быстрее, чем большинство пиратов, хотя самому библиотекарю и казалось, что это заняло целую вечность.

Бурда сел за один из столов и выпустил клуб дыма. Он зевнул и раздраженно почесался.

– Видал я посудомоек и пошустрее тебя, половинчик.

Может, и так, подумал Вик, но я хоть точно знаю, что утром тарелки будут действительно чистыми. Он прикусил язык, чтобы не сказать это вслух.

– Я над этим работаю.

– Уж постарайся, – проворчал Бурда. – Не могу же я полночи присматривать за тобой, пока ты их моешь, а потом вставать с утра пораньше, чтобы накормить команду как следует.

«Мог бы и помочь с тарелками…» – но этого Вик тоже вслух не сказал. Большие мозолистые руки Бурды двигались на удивление быстро, и он всегда готов был отвесить оплеуху тем, кто умничал у него на камбузе.

Вик полез наверх. Держать тяжелое ведро с мыльной водой в обеих руках и подниматься по трапу было неудобно, но удержать его одной рукой у Вика не хватало сил. До верхней палубы было тридцать семь ступеней. Библиотекарь посмотрел на черное небо и заметил, что этим вечером обычный для Кровавого моря туман слегка рассеялся. Последние три дня и три ночи шел дождь, и мокрая палуба до сих пор блестела.

Две луны окрашивали бегущие по морю волны в розовато-серебряный цвет. Джурджан Дерзкий и Быстрый малиново сиял в небе над кораблем. Дальше к северу застенчиво выглядывал из-за облаков жемчужный лик Гезы Прекрасной. Легкий ветерок принес с моря холод, и у Вика побежали мурашки по телу.