Бродячая женщина - [10]

И ещё было бы полезно вспомнить, насколько я уместна там, в Москве. Если полистать мои книжки, окажется, что я всегда и повсюду ношу свою бездомность на спине, как улитка, мне совершенно всё равно, где совершенно одинокой быть, как писала велеречивая удавленница. Так что нужно уже, наверное, смириться, узнать имя моего булочника и прикормить соседского кота.

PS. В каждой здешней записи я оставляю маркёр, отмечая место и время. Это я написала на улице Шенкин в течение шабата. Я нашла для себя если не смысл, то практическое использование субботы: мне следует быть дома и пытаться его осознать.

Ночное марта

По всем признакам это неудачная поездка – у меня стройка под окном, в ноутбуке померла материнская плата, и я не могу работать, а маленькая лейка не выдержала атаки тель-авивского пляжа и перестала высовывать мордочку, и вряд ли это будет гарантийный ремонт, потому что подвергнуть устройство здешнему песку – это всё равно что утопить. Ну и другое прочее. И тем не менее я выбралась с айпадиком на площадь Бялик, к бывшей мэрии с белыми колоннами, на бортике фонтана лежит волосатая собачка и пялится на воду, а её хозяин терпеливо стоит рядом и ждёт, пока она насмотрится. Собачка нагляделась и ушла, а у меня случился очередной припадок умиротворения, из тех, которые подстерегают здесь там и сям. И, если что, это не оксюморон и не другое какое лингвистическое нарушение, потому что благость тут действительно периодически ударяет мягкой колотушкой по темени, успокаивая гостя города резко и надолго, так что он потом некоторое время слюняво улыбается и подволакивает ноги.

Подволакивать ноги особенно полезно на рынке Кармель, а я поначалу слегка нервничала, продираясь, глазея и запутываясь. А надо на самом деле тащиться, глядя впереди себя, к сыру, тогда пространство мгновенно организуется, хлеб и клубника окажутся справа, пахлава слева, но мы туда не смотрим, а идём дальше, и после сыра будет засахаренный имбирь в два раза дешевле, чем на углу.

Не знаю, как других, а меня этот город старит на двадцать лет, и я становлюсь пожилой дамой в тапках, здоровенькой и полубезумной, утратившей какой бы то ни было пафос перед актом выхода из дома и актами коммуникации. Не нужно играть в «соберись, тряпка» каждый раз, когда идёшь гулять или должна с кем-то поговорить. Достаточно нацепить какую-то обувь, прикрыть срам произвольным платьем и сказать подряд все слова, приблизительно подходящие по смыслу, какие вспомнишь.

И вот это у них – это всё «шумный Тель-Авив, который никогда не спит и живёт в бешеном ритме». Я как подумаю об этом, сразу начинаю мимимикать.

Насчёт других актов, я тут случайно поняла, как можно трахать тутошних восточных оленей. Раньше думала, что такую зверушку допустимо только накормить с руки шекелем и уйти, но представьте: начало ночи, вы вдруг проголодались и вылезли из кровати, но не из-под одеяла, и так прямо в халате и пледике идёте за пиццей на Алленби, потому что у себя на углу уже пробовали. А там мальчик делает ресницами блым-блым, и в глазах у него при виде вас возникает отчётливое ВАУ. Вы ему «машрум энд моцарелла тэйк эвэй плиииииз», а он продолжает смотреть так, будто вы самое прекрасное, что случалось в его короткой жизни, и тапки ваши прекрасные, и пледик, а заказ вообще верх изящества. Я-то, понятно, оставляю после этого чуть больше чаевых и волокусь досыпать в крошках из-под пиццы, но более впечатлительные женщины могут и того, и кто их осудит.

А прямо сейчас надо мной навис юный обдолбанный ниггер и взялся дружить. Ёлки-палки, чёрный мальчик, какая прелесть. Я собираюсь прервать своё повествование и перейти туда, где чуть меньше пахнет гашем, но мальчик говорит, что он, конечно, тупой и ни хрена не понимает, просто хочет полежать рядом, пока я печатаю. И вытягивается на бортике фонтана рядом со мной (я сегодня уселась именно там, а не на скамейке, потому что хотела рассмотреть волосатую собаку из первого абзаца).

Следующие несколько минут он втыкает в странные значки, выскакивающие на экране, похож при этом на умного чёрного дога и совсем не мешает. Ему, я чувствую, ошеломляюще хорошо – гаш мягко укачивает в коричневых ладонях, фонтан звучит громче города, в ночи светится идеальный дом из сновидений, айпад крошит перед ним неведомые буквы – и я не спешу уходить, внезапно отчётливо понимая, почему тот чувак медлил, ожидая, пока насмотрится его собака.

Бесконечное марта

Айфон замечателен своей готовностью засвидетельствовать жизнь владельца. Смотришь потом фотографии, заметки, звонки, сообщения и убеждаешься, что это точно было с тобой. Иначе слишком легко представить, что всё показалось. Перепутала же я сегодня скрип соседских ворот или качелей с жалостным кошачьим «ми», и пришлось безадресно складывать принесённый сыр в мисочку у мусорки. И точно так я могу перепутать бывшее с небывшим, воспоминание со сном или, как выражаются девочки, «отношения» с их отсутствием. Вроде случалась какая-то история, но память неуклонно размывается, и постепенно привыкаешь к мысли, что не было ничего, ничего не было. И тут можно залезть в свои эсэмэски, где чёрным по белому всё расписано, или посмотреть картинки и доподлинно убедиться, что не показалось.