Бриз для двоих - [54]

Она перевела дух. Джуди молчала, ошарашенная этой речью, в которой было столько страсти – того самого чувства, против которого она и была направлена.

– Так что же все-таки случилось? – Джуди подозревала, что Эмили может еще долго распространяться на отвлеченные темы.

– То, что рано или поздно всегда случается, когда речь идет о страсти, – как-то устало ответила Эмили. – Страсть раздавила свою жертву.

– И жертва – ваш зять? – не без иронии спросила Джуди.

– Да, конечно. Джуди пожала плечами:

– По-моему, он мало похож на жертву.

– Но почему вы так решили? Вы же не знакомы… – Эмили пристально вглядывалась в лицо Джуди, словно уличая ее во лжи.

– Да, но я видела фотографию…

– А… – несколько разочарованно протянула Эмили. У Джуди уже не в первый раз мелькнула мысль, что пожилая женщина что-то слышала от Фрэнка о том вечере, но сама Джуди ни за что не согласилась бы признаться, что они уже виделись тогда – и с Фрэнком, и с Эмили.

– Видимо, он надоел своей девчонке. К тому же, наверное, она выжала из него все, что могла, и нашла кого-нибудь побогаче. Запросы у подобных девиц немалые, аппетит только растет, а Фрэнки далеко не Рокфеллер. Ну и… Нора, конечно, собрала всю грязь, какую болтают… А болтают, что Фрэнк… – Эмили приложила руку ко лбу и прикрыла глаза, словно ее мучила головная боль, – изнасиловал эту девушку, когда она пыталась уйти от него. А потом запил… И теперь шатается по всему Парижу в сопровождении всякого сброда, побывал уже в полиции из-за драки с каким-то журналистом, а драка, конечно, тоже произошла из-за девицы… Издатель, с которым Фрэнк сотрудничает, забил тревогу, так как Фрэнк уже дважды его подвел… Я не знаю, что во всем этом правда, что домыслы, но ясно, что мальчик в беде. Боже мой! Я так надеялась, что он достаточно силен и опытен…

– Простите, но я все равно не могу считать его жертвой, – сказала Джуди. Какой-то дух противоречия двигал ею. – И жалости к нему не испытываю. А те почти мистические свойства, какие вы приписываете страсти… Так можно оправдать что угодно! Уходит девушка, он ее насилует – это им движет страсть и отчаяние, не так ли? Затем он опускается на дно – опять-таки: он ведь страстная натура! А если он вдруг найдет эту несчастную девушку и прирежет ее, вы тоже станете его оправдывать, утверждая, что он был в состоянии аффекта и не мог контролировать свои поступки? И виною всему… страсть?

Джуди неожиданно увлеклась спором и была уверена, что со стороны Эмили последует ответная реплика, но подняв глаза на миссис Краун, она испугалась: лицо Эмили стало серым, и она смотрела мимо Джуди немигающим, остановившимся взглядом.

– Что с вами?! – Джуди схватила ее за руку. – Простите! Вам нельзя волноваться, а я, вместо того, чтобы поддержать и успокоить вас, затеяла дурацкий спор… Миссис Краун! Что с вами?

– Ничего, – с видимым трудом проговорила Эмили. – Пожалуйста, Джуди, оставьте меня одну… Побудьте внизу, я позову вас.

* * *

На следующий день Джуди переехала к Эмили. Ее об этом не просили, но она посчитала, что миссис Краун не стоит оставлять одну даже на несколько часов.

Джуди считала себя виновницей того, что здоровье Эмили ухудшилось, хотя ее и удивляло, как одно-единственное возражение могло так повлиять на состояние этой женщины. Возможно, причиной были все-таки не слова Джуди, а неприятности Фрэнка. Подумать только! Кажется, Эмили не питает особой привязанности к дочери: случись с ней такое, стала бы она так переживать? Джуди представила себе Нору, и усомнилась в том, чтобы с ней когда-нибудь могло произойти что-то подобное. Но так волноваться из-за бывшего зятя… В конце концов, он взрослый человек и сам способен отвечать за свои поступки…

Теперь, оставаясь одна, Джуди подолгу разглядывала фотографии Фрэнка и особенно пристально вглядывалась в последнюю, парижскую. Она все больше думала об этом человеке, все чаще вспоминала тот вечер. Он не показался ей тогда таким сумасшедшим, каким она представляла его теперь. Хотя… мало кто гонялся бы за незнакомой женщиной по ночным улицам просто из желания помочь – уже в этом было что-то необычное. Джуди вспоминала минуту за минутой, старалась припомнить каждое слово незнакомца, каждое его движение, то, как он наклонился над бланком, прикрепленным к стеклу «фольксвагена», – все же это был тот самый «фольксваген»! – как заказывал бренди в баре… Вспоминала и пугалась настойчивости этих воспоминаний. Ведь в жизни столько случайностей! Ну и что, если случайный знакомый оказался близким родственником ее хозяйки? В маленьких городах таких совпадений великое множество. Между ними ровным счетом ничего не было, ничего, о чем можно было бы вспоминать и раздумывать. Встреться они завтра – вполне возможно, пройдут мимо, не узнав друг друга. Разве так не бывает: проносится в толпе знакомое лицо и целый день проходит в мучительном поиске одного-единственного, необходимого воспоминания? Иногда, наконец, его удается нащупать: ах, да! это тот, кто ехал со мной вместе в Даллас! – просто сосед по поезду, всю дорогу пристававший со своими пошловатыми и несмешными историями… А иногда так и не вспомнить, и мучаешься до тех пор, пока не выбьешься из сил и не махнешь рукой: а, какая разница!