Британская шпионская сеть в Советской России. Воспоминания тайного агента МИ-6 - [3]

Так началась революция. А потом? Теперь уже всем известно, как разбились надежды на свободу. Враг России Германия, отправившая пролетарского диктатора Ленина вместе с его клевретами в Россию, поистине сумела найти ахиллесову пяту русской революции! Сейчас уже ни для кого не секрет, как увяли ее цветы под мертвящим дуновением классовой войны и как Россию вновь ввергли в голод и крепостничество. Я не стану задерживаться на этом. Моя история относится к тому времени, когда они уже стали жестокой реальностью.

Мои воспоминания о первом годе большевистской власти смешались в калейдоскопическую панораму впечатлений, полученных во время поездок из города в город, когда приютившись в углу набитого товарного вагона, когда устроившись с комфортом, когда на подножке, а когда и крыше или буфере. Формально я состоял на службе в министерстве иностранных дел Великобритании, но, после того как Англо-русская комиссия (членом которой я был) покинула Россию, я стал сотрудничать с американской юношеской христианской организацией YMCA[2]и занимался гуманитарной помощью. Через год после революции я оказался в городе Самара, где тренировал отряд бойскаутов. Когда таяли зимние снега и весеннее солнце лучилось весельем и радостью, я проводил парады и вместе с моими американскими коллегами устраивал загородные прогулки и спортивные занятия. Новые пролетарские законодатели косо смотрели на наши маневры, но их слишком заботила экспроприация «буржуазной» собственности, чтобы тратить время на «контрреволюционных» скаутов, даже несмотря на их явный антибольшевистский настрой. «Будь готов!» — таким приветствием встречали скауты друг друга на улице. И ответное «Всегда готов!» было исполнено для них глубокого смысла, который усиливался их мальчишеским энтузиазмом.

Потом, однажды, когда я находился в Москве, мне вручили нежданную срочную телеграмму из британского министерства иностранных дел. «Вас немедленно вызывают в Лондон», — гласила она. Я тут же выехал в Архангельск. Москва, с ее беспорядками, политическими распрями, сжимающимися тисками голода, контрреволюционными заговорами, с графом Мирбахом и его германскими интригами, осталась позади. Весть о его убийстве произвела эффект разорвавшейся бомбы. Перегнувшись через борт беломорского парохода, находясь в тысяче километров от Москвы, я проклял свою удачу, что не дала мне остаться в столице. Я стоял и смотрел, как солнце клонится к горизонту, парит огненным овалом на границе сверкающего моря, касается воды и, не скрываясь, поднимается вновь, празднуя победу безночного полярного лета над мраком. Затем Мурманск и вечный день, эсминец до Печенги, буксир до норвежской границы, десятидневное путешествие вокруг мыса Нордкап, по сказочной стране норвежских фьордов до Бергена, и, наконец, извилистым курсом, уворачиваясь от подводных лодок, через Северное море в Шотландию.

В Абердине комендант получил приказ отправить меня первым же поездом до Лондона. У вокзала Кингс-Кросс ждала машина, и меня, не знавшего ни куда меня везут, ни зачем меня вызвали, доставили к какому-то зданию в переулке недалеко от Трафальгарской площади. «Сюда», — сказал шофер, выходя из машины. Лицо шофера походило на маску. Мы вошли в здание, и лифт доставил нас на последний этаж, над которым были надстроены дополнительные помещения для служб военного времени.

Лабиринты всегда ассоциировались у меня с подземными ходами, но здесь, в этом здании, на крыше меня ждали настоящие катакомбы барсучьих нор с проходами, коридорами, укромными уголками и закоулками, беспорядочно стыкованными друг с другом. Выйдя из лифта, мой провожатый повел меня вверх по лестнице, настолько узкой, что кто потолще, наверно, на ней бы застрял, затем вниз по такой же лестнице с другой стороны, под деревянными арками, такими низкими, что нам приходилось наклоняться, за какие-то внезапные углы и потом опять вверх по лестнице, которая и вывела нас на крышу. Перейдя короткий железный мостик, мы стали петлять по новому лабиринту, пока у меня не закружилась голова и мы наконец не добрались до комнатушки площадью примерно десять на десять футов[3], где сидел офицер в форме британского полковника. Бесстрастный шофер объявил о моем приходе и удалился.

— Добрый день, мистер Дьюкс, — сказал полковник, вставая и приветствуя меня сердечным рукопожатием. — Рад вас видеть. Вы, конечно же, удивлены, что вас вызвали в Англию, не дав никаких объяснений. Что ж, должен конфиденциально вам сообщить, что есть мысль предложить вам довольно ответственный пост в службе внешней разведки.

Я раскрыл рот.

— Но мне же никогда… — Я запнулся. — Могу я спросить, что от меня требуется?

— Разумеется, — ответил он. — У нас есть причины полагать, что Россия недолго останется открытой для иностранцев. Мы хотели бы, чтобы кто-то остался там и держал нас в курсе происходящих событий.

— А как же моя теперешняя работа? — заметил я. — Это важное дело, и если я его брошу…

— Мы предвидели это возражение, — ответил полковник. — Должен сказать вам, что в условиях военного положения мы имеем право в случае необходимости призвать вас на службу. Вы прикреплены к министерству иностранных дел. Наша организация также работает совместно с министерством, с которым по данному вопросу проведены консультации. Конечно, — язвительно прибавил он, — если вас беспокоит риск или опасность…