Британия в новое время (XVI-XVII вв.) - [18]

и не дать священникам держать больше одного прихода». Но король тогда же дал ясно понять, что в вопросах религиозной доктрины остается консерватором, что он всего лишь следует принципу Джона Колета и других богословов-гуманистов, которых знал в юности, утверждавших, что можно быть католиком и критически относиться к папским институтам. «Если Лютер, — провозгласил Генрих, — ограничился тем, что выступил против пороков, нарушений и ошибок духовенства вместо того, чтобы нападать на таинства церкви и другие божественные институты, то и нам всем следует последовать за ним». После этого резкого, хотя и разумного, заявления, переговоры в Риме по вопросу о признании недействительным брака короля столкнулись с еще большими трудностями. Но на протяжении всей жизни противодействие только подстегивало Генриха, и теперь он был преисполнен решимости показать серьезность своих намерений.

В декабре 1530 г. Генеральный атторней [12] обвинил все английское духовенство в нарушении статутов «De Praemunire» и «De Provisiribus», принятых в XIV в. для ограничения власти папы. Вина их заключалась в молчаливом согласии с самовольными действиями Вулси, являвшегося папским легатом. Генрих, победив епископов за счет поддержки парламента в вопросе о церковной реформе, знал, что конвокации [13] не посмеют открыто выступить против него. Когда папский нунций попытался настроить их на сопротивление королю, священники испугались. Не позволяя ему сказать ни слова, они начали умолять его оставить их в покое, так как у них нет разрешения короля на переговоры с ним. В обмен на прощение король обязал конвокации уплатить большие денежные суммы — 100 тысяч фунтов Кентербери и 19 тысяч фунтов Йорку, что значительно превышало суммы, которые они первоначально предполагали выделить. В результате дальнейших переговоров король получил также новый титул. Седьмого февраля 1531 г. духовенство признало его «своим Протектором, единственным и высшим господином и, насколько позволяют законы Христа, высшим главой». Парламент, заседания которого откладывались из месяца в месяц после 1529 г., был теперь созван, чтобы ознакомиться с мнением короля по вопросу о разводе. В палату приехал лорд-канцлер Томас Мор. Он сказал: «Есть такие, кто говорит, что король добивается развода из-за любви к некоей леди, а не из-за угрызений совести, но это неверно». После этого Мор зачитал отзывы двенадцати иностранных университетов и предъявил «сотню книг», написанных учеными всевозможных областей, в которых выражалось согласие с тем, что брак короля нельзя считать законным. Затем лорд-канцлер сказал: «Теперь вы можете сообщить в ваших графствах о том, что видели и слышали, и тогда все люди осознают, что король взялся за это дело не по своему желанию и не ради удовольствия, как утверждают некоторые, но для облегчения совести и уверенности в преемственности власти в королевстве». Генрих стремился таким образом повлиять на общественное мнение.

Все это время королева Екатерина находилась при дворе. Король, при том что он открыто разъезжал и беседовал с Анной, оставил на Екатерине заботу о своем гардеробе. Когда ему требовалась одежда, он обращался по-прежнему к Екатерине, а не к Анне. Последняя ужасно ревновала, но король на протяжении многих месяцев отказывался изменить привычный порядок. Тогда сторонники Болейнов предприняли новую попытку убедить Екатерину отречься от своих прав. 1 июня 1531 г. к ней явились Норфолк, Суффолк, Гардинер, отец Анны граф Уилтшир, Нортумберленд и еще несколько человек. Как и прежде, Екатерина отказалась пойти на какие-либо уступки. В конце концов в середине июля Анна увезла короля на охоту, подальше от Виндзорского замка. Они оставались вместе так долго, как никогда раньше. Екатерина ждала день за днем, но прошел месяц, а о возвращении короля все еще не было никаких известий. Наконец прибыл гонец: король скоро прибудет. Но Его Величество не пожелал увидеть королеву — ей было приказано немедленно перебраться в бывший дворец Вулси в Муре, что в Хартфордшире. После этого ей и ее дочери Марии было запрещено появляться при дворе.

Зима 1531–1532 гг. ознаменовалась серьезным кризисом политики Генриха. В Риме подготовили документ об интердикте, в котором королю предписывалось в течение пятнадцати дней прекратить сожительство с Анной. Пока папская курия не говорила о том, какое наказание ждет Генриха в случае отказа. Над Англией нависла тень папского гнева. Рождество при дворе отмечалось скромно. «Все говорили, — пишет хронист, — что на это Рождество не будет никакой музыки, потому что королева и дамы отсутствуют». Но, как и в мрачные дни в начале своего правления, после провала экспедиции в Бордо, король твердо двигался к избранной цели. Оппозиция только укрепила его в решимости придерживаться своих планов. На случай, если папа все же введет интердикт, был подготовлен законопроект об аннатах, которым король хвастал перед имперским посланником. Для короля он стал оружием борьбы с папством. Если римский двор, говорилось в преамбуле, попытается провести отлучение от церкви, все религиозные службы будут по-прежнему отправляться. Ни один прелат или священник не должен оглашать и исполнять интердикт. Если назначенный королем епископ встретит препятствие при вступлении в должность со стороны папы, он будет посвящен архиепископом или тем, кто будет назван архиепископом. Аннаты, главный источник папских доходов, ограничивались пятью процентами от прежней суммы.