Бриллианты лорда Сэндвича - [2]

— У меня еще не сложилось мнения о нем, — ответил Холмс.

Лорд расхохотался:

— Великий Шерлок Холмс еще не составил себе мнения о таком нашумевшем деле! Не хотите говорить — не надо. Мне все равно, кто бы ни украл, главное — найдите вора. Но пусть я провалюсь на этом месте, — он показал на пол, — если не они это сделали.

Холмс откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и, переплетя пальцы, застыл в молчании. Прошла минута, может быть, две.

— Хорошо, — энергично произнес он, открывая глаза. — Я займусь вашим делом. Но при одном условии: вы должны будете ответить мне на три вопроса.

— Спрашивайте.

— Какое у вас зрение?

— А вам какое до этого дело? — вспыхнул лорд.

— Вы приняли мое условие, — напомнил Холмс.

— Ну, так я близорук, но убей меня бог, если я понимаю, зачем вы это спрашиваете!

— Теперь второй вопрос, — невозмутимо продолжал Холмс. — У вас в галстуке я вижу красивую жемчужную булавку. Могу ли я узнать, где вы купили ее?

Этот вопрос привел лорда в бешенство. Лицо у него налилось кровью, казалось — еще секунда, и он набросится на моего друга с кулаками. Однако он сумел сдержать свою ярость и, задыхаясь, ответил:

— В Брюсселе.

— Благодарю вас. Теперь последний вопрос. Сколько лет вашему лакею, и любит ли он заглядывать в рюмку?

Задавая этот вопрос, Холмс слегка усмехнулся.

Сэндвич снова с трудом сдержал себя, но ответил, что его лакею 30 лет и что он не брезгует рюмкой джина, но предпочитает портер. После чего поднялся, достал из кармана чековую книжку и коротко спросил:

— Сколько?

— Прошу вас, милорд, подождать с этим, — сказал Холмс. — Я не беру денег, пока не знаю — за что.

— Как хотите, — пожал плечами Сэндвич, повернулся на каблуках и вышел, не оглядываясь.

— Отвратительный тип! — воскликнул я, как только дверь за ним захлопнулась. — Удивляюсь вашему ангельскому терпению! Впрочем, и вашим вопросам тоже. Что он мог подумать, например, когда вы спросили его насчет зрения?

— Не знаю, что подумал он. Но вижу, что от вас ускользнул один довольно важный факт, хотя вы усердно читали все, относящееся к пропаже бриллиантов.

— Что-нибудь, связанное со зрением лорда Сэндвича?

— Конечно. Ведь именно он первым заметил подмену камней, хотя и признался, что близорук.

Холмс был прав. Это действительно было странно.

— И какой вы делаете из этого вывод? — спросил я.

— Без достаточного количества фактов вывод может оказаться ложным. Я сейчас только собираю факты.

— Хорошо, пусть так. А почему вы спросили о булавке?

— О, ничего особенного, просто она мне понравилась.

Я понял, что он уклоняется от ответа, и больше ни о чем не спрашивал.

Холмс вернулся было к чтению, прерванному неожиданным визитером, но в это утро ему было явно не суждено наслаждаться покоем. Не прошло и нескольких минут, как снова зазвенел звонок, и Билл вручил моему другу визитную карточку мистера Арчибальда Картера, директора банка «Братья Картер и Кº».

Картер оказался сухощавым, седоватым стариком небольшого роста, одетым в скромный старомодный сюртук. Никто не угадал бы в этом незаметном человечке директора солидного банка: он был похож скорее на мелкого чиновника. Фигура, лицо, манеры, — все в нем дышало какой-то деланностью и подобострастием, внушавшим неприязнь.

— Как поживаете, мистер Холмс? — заговорил он тихим, невыразительным голосом. — Очень приятно с вами встретиться. Я так хорошо знаю вас по фотографиям, что узнал бы среди тысяч. А это, если не ошибаюсь, доктор Ватсон, ваш верный друг и помощник. Как поживаете доктор Ватсон?

Мы коротко ответили на приветствие, и мистер Картер сел в указанное Холмсом кресло, — сел так осторожно, словно оно было стеклянным. После длительной паузы — очевидно для большего эффекта — он, молитвенно сложив руки, заговорил:

— Ах, мистер Холмс, вы видите перед собой самого несчастного и самого невинного из людей! Спасите нас, спасите сотни бедных вкладчиков, доверивших нам свои сбережения! Лорд Сэндвич хочет разорить нас. Если мы будем вынуждены уплатить ему миллион фунтов, нас ждет банкротство и разорение. Вы разгадали уже столько дел, стольких людей спасли от смерти или разорения, что вам, конечно, удастся разгадать и тайну пожелтевших бриллиантов!

— Не понимаю вас, — произнес Холмс. — То, что вы называете тайной, — это кража, хоть и довольно утонченная. Найти виновного в ней не так легко, как вам кажется.

— Боже мой! — вскричал Картер. — Значит, вы тоже думаете, что это была кража? Мы погибли!

Он вскочил, потом снова упал в кресло с жестом актера, играющего отчаяние.

Но потом, уступив просьбам Холмса, Картер подробно рассказал, как происходила церемония вскрытия сейфа, как он открыл шкатулку и как лорд Сэндвич разразился проклятиями, увидев пожелтевшие камни.

— А покупатель, которого лорд привел с собой? — спросил Холмс.

— Он удивился, как и все мы, но ничего не сказал. Это был вообще неразговорчивый человек. Между прочим, не англичанин.

— Почему вы так думаете?

— У него был явно чужеземный акцент. Не то голландский, не то немецкий.

— Вы помните его фамилию?

— К сожалению, нет. Насколько я знаю, полиция тоже спрашивала о нем. Лорд говорит, что это случайный покупатель.