Бриллиантовые кандалы - [12]

— Всё-таки запри на всякий случай дверь, дорогой.

Он улыбнулся:

— Как скажешь.

Он пошёл к двери, и в этот момент она бросила в бокал четыре таблетки. Они стремительно растворились в янтарной жидкости.

Заперев дверь, он вернулся к Марине и обнял её за плечи:

— Горю от нетерпения, мой котёнок…

— Сначала выпьем, — сказала она.

Не слушая её, он начал расстёгивать пуговицы на её платье. Ей пришлось позволить себя раздеть. Помутившимися глазами он уставился на её обнажённую грудь.

Марина взяла бокал.

— Я должна выпить, дорогой. Волнуюсь ужасно. Ты тоже пей, это повысит твой тонус!

Её руки дрожали, когда она подносила бокал ко рту. Несколько капель пролились ей на грудь.

— Чудесное вино, — сказала она, возвращая опустевший бокал на стол. — Наверное, французское?

— А какое же… — Он наклонился и слизнул капли с её груди.

Она взяла его бокал и сунула ему под нос.

— Пей быстрей и ложимся. Не заводи меня раньше времени.

Карелин выпил всё залпом. Поморщился, словно проглотил лимон, выдохнул и поставил бокал на столик. Затем снял с себя рубашку, ботинки и брюки.

— Мне надо позвонить домой, — спохватилась она. — Я с твоего телефона позвоню, ладно? А то я свой оставила в офисе.

— Да ничего с твоей матерью не сделается…

Но Марина уже взяла его мобильный телефон, который он, раздеваясь, положил на кресло, и принялась торопливо набирать номер.

— Николай Павлович? — заговорила она, приложив телефон к уху. — Как там мама? Что?… Инфаркт?… «Скорая» уже едет? Приехала?

Карелин знал, что её отчима зовут Николай Павлович, и потому звонок не вызвал у него подозрений. Он лишь досадливо кривился, ожидая, когда она кончит говорить.

В действительности её собеседником был не Николай Павлович, а Борода. Отправляя Марину к Карелину, бандит условился с ней, что по ходу операции она с ним свяжется по мобильному. Вопросы к Николаю Павловичу о здоровье матери означали, что всё идёт по плану и банкир уже получил свою дозу снотворного.

Глава 6

Борода слушал её воркование и отвечал в том же духе, разыгрывая роль отчима.

— Только что врач сделал укол, — гудел он в трубку. — Она спит… Да… Мы тоже беспокоимся… Скорей приезжай…

Отключив связь, он посмотрел на Кокоса и Холодца.

— Дело на мази, — ухмыляясь, сказал главарь. — Баба скоро появится с брюликами.

* * *

Закончив телефонный разговор, Марина обратила взгляд на Карелина. Её всю трясло от волнения. Начинается самое главное!

— Маме сделали укол! — воскликнула она.

— Так это хорошо, — пожал плечами банкир. — Ей оказана медицинская помощь, теперь она пойдёт на поправку. Ты, главное, успокойся, выпей ещё…

Он наполнил бокалы, но на этот раз она даже не взглянула на них. Пока Карелин не заснул, ей надо было уговорить его отпустить её с дачи. Инфаркт у матери был придуман Бородой в качестве повода для её неожиданного отъезда. Марина должна была разыграть роль обеспокоенной дочери.

— Но я не могу здесь оставаться, когда дома такие дела!

— Почему не можешь? Можешь. Дома скажешь, что тебя остановили гаишники и всю ночь продержали в каталажке.

— Ты сошёл с ума!

Собственно, ей и не надо было играть. Роль полностью соответствовала её душевному состоянию. Голос Марины дрожал, в глазах стояли слёзы.

— Перестань, — он обнял её и потянул к кровати.

Она вырвалась, снова схватила мобильник.

— Григорий, скажи своим людям, что я уеду через тридцать минут, пусть откроют мне ворота! — И она протянула ему телефон.

«За это время он заснёт и я успею вскрыть сейф», — подумала она.

— Но, котик, за полчаса я даже разогреться толком не успею…

— Хорошо, сорок! Или я уеду прямо сейчас!

Он нехотя взял телефон в руки и начал тюкать по кнопкам.

— Сергей? Марина уедет минут через сорок-пятьдесят. Короче, через час.

— Понял, шеф, — ответил охранник.

Карелин бросил мобильник на кресло.

— А теперь, киска, покажи, на что ты способна…

Он увлёк её на кровать, откинулся навзничь, и его лицо утонуло в ложбине между её грудей. Урча от наслаждения, он принялся целовать, лизать и втягивать в рот белоснежную упругую плоть. Постепенно его руки, скользя вдоль её тела, подобрались к бёдрам и ягодицам.

— Слушай, а ведь ты такая красивая… — проурчал он.

Движения его рук сделались судорожными, дыхание участилось. Марина, в отличие от него, почти не испытывала возбуждения. Волнение и страх не давали ей сосредоточиться на сексе. Мысли были заняты карточкой с магнитным кодом, бриллиантами, бандитами, несчастным Константином, который в эти минуты ждал своей участи.

Когда Григорий вошёл в неё, она испустила очень натуральный стон, а потом начала вскрикивать в такт его движениям.

«Почему не действует снотворное? — думала она в отчаянии. — Сколько можно ждать?…»

* * *

Виктор в темноте прокрался по коридору, бесшумно взошёл по лестнице и замер у двери в спальню. Приник к ней ухом, жадно ловя каждый звук.

С той минуты, как он покинул гостиную, образ сегодняшней гостьи преследовал его неотступно. Он не мог думать ни о чём другом, кроме как о девушке с зеленовато-карими миндалевидными глазами. Он желал её. Желал прикоснуться к ней, почувствовать её, овладеть ею. В его фантазиях обнажённая Марина льнула к нему и позволяла делать с собой всё, что он хотел. А представив, что сейчас происходит в отцовской спальне, он возбудился ещё больше. Ему почему-то вдруг со страшной силой захотелось узнать, кричит она во время близости или нет.