Бриллиант Кон-и-Гута. Бессмертные Карлики - [30]

Ах! Сколько, сколько раз случай помогал науке! Совершенно случайно Фарадей открыл явление сжижения газов, Вальден — так называемый «оптический круговой процесс». А сколько сделано, благодаря случаю, более мелких открытий в области хотя бы одной только химии! Гофман случайно получает изонитрилы, Мейер — тиофен, Франкланд — цинко-органические соединения, Клеман и Дезорм — случайно получают возможность изучить свойства серной кислоты… Иод, хлор, гелий, аргон — все открыто случайно! Недаром физик Гюйгенс, который сделал столько открытий, высказал сомнение, чтобы мог найтись такой гений, который изобрел бы зрительную трубу без помощи случая! Самому Лавуазье только случай помог открыть закон вечности вещества,

Но, без сомнения, одним из наиболее замечательных стримеров случайных открытий я считаю открытие Партером принципа иммунизации, т. е. способа предохранения против заразных болезней. Если бы Пастер не был случайно лишен свежих разводок возбудителей холеры, когда он вспрыскивал их курам, и не вспрыснул

старую многомесячную культуру, он никогда не открыл бы своего знаменитого способа устранения во многих случаях восприимчивости организма к заболеванию.

Внезапно Ли-Чан умолк. Его взгляд скользнул по лицу фон-Вегерта и на момент остановился на часах, ^стоявших напротив на камине. Вместе с тем раздался; их звон. Часы мелодично пробили четыре раза.

Ли-Чан вынул из бокового кармана небольшой никелированный футляр и положил его перед собой на стол.

Фон-Вегерт невольно вздрогнул.

Казалось, бой часов являлся предвестником грозной опасности.

Фон-Вегерт сразу понял, что заключал в себе этот блестящий предмет. Ведь не случайно же Ли-Чан закончил свою речь Пастером! Есть какая-то связь между ним и последним примером, приведенным Ли-Чаном.

Ли-Чан, между тем, вынул изо рта сигару, аккуратно спрятал ее вместе с пеплом в портсигар, снял с вежливой улыбкой с колен фон-Вегерта блокнот и карандаш и положил их на прежнее место.

Улыбаясь, он придвинул свое кресло ближе к креслу фон-Вегерта и произнес:

— Я прошу вас, господин профессор, на этот раз в окончательной форме ответить мне: желаете ли вы исполнить обращенную к вам просьбу или нет? Достаточно вашего простого обещания, что вы не примете участия в экспедиции в Кон-и-Гут, и вы немедленно будете освобождены, все эти неприятности кончатся. Само собой разумеется, что вы должны также обещать, — о чем я уже вам сказал, — не подвергать огласке ничего из того, что происходило с вами в эту ночь.

Фон-Вегерт выслушал слова китайца, звучавшие твердо и размеренно, словно удары молотка о медь, о смешанным чувством волнения и любопытства.

Что Ли-Чан его убьет в случае отказа повиноваться, это фон-Вегерт понимал вполне определенно. Достоин ство ученого боролось в нем с инстинктом самосохранения. Но боролось недолго.

Ли-Чан внимательно за ним наблюдал.

Наконец, фон-Вегерт решился. Глаза его улыбнулись. Ли-Чан протянул ему блокнот и карандаш.

В последний раз.

Фон-Вегерт написал:

Не можете ли вы сообщить, какое значение будет иметь для вопроса об отправлении экспедиции кой отказ от нее, если я всего на всего только археолог, и экспедиция, вдобавок, финансируется не мной?

Китаец улыбнулся в свою очередь.

— Извольте, — сказал он, — я удовлетворю ваше желание и отвечу вам на ваш вопрос. Экспедиция будет бессильна в работе на месте, если она даже и выехала бы, — чего я не думаю, — так как экспедиция больше не располагает надписью рокандского камня: записная книжка Гутчисона, все документы, диапозитив, который был показан сегодня вечером на экране Географического Института уже нами уничтожены, принадлежащий же вам негатив будет уничтожен! Он лежит в вашем портфеле, сэр! — И, Ли-Чан кивнул головой на письменный стол. — Без этой руководящей надписи экспедиция будет бродить в потемках. Мы же вполне определенно установили, что только один вы могли запомнить надпись, так как весьма долго проработали над ней, ее фотографируя. Другие ученые, оказалось, не помнят деталей, а детали-то и важны. Вы удовлетворены ответом, господин профессор?

Написал фон-Вегерт:

Благодарю вас за откровенность. У меня в таком случае имеется к вам один только вопрос. Если вы согласитесь на него ответить, я буду вам обязан, несмотря ни на что. Этот вопрос, м-р Ли-Чан, — чисто научный вопрос.

— Прошу вас, — ответил китаец. — Но в вашем распоряжении для разговора не более пяти минут.

Фон-Вегерт торопливо набросал на блокноте:

Так как вы уроженец Сум-пан-тиня, где еще не было ноги европейца, то не можете ли вы определить, к какому веку относится майолика, собранная в моем большом ящике? Не есть ли это майолика развалин храма бога солнца Ма? И если да, то не следует ли отсюда вывод, что религия Ма есть древнейшая нз известных нам религий Китая? Решение этого вопроса есть дело чрезвычайной для науки важности.

Ли-Чан произнес с улыбкой:

— Господин профессор? В Сум-пан-тине до сих пор поклоняются Ма. Эту майолику я узнал с первого взгляда. Вы правы в ваших предположениях.

Лицо фон-Вегерта просветлело. Двухлетний труд был закончен. Закончен для него самого, ибо кто узнает, что тайна перестала быть тайной. Точное решение послед