Бриллиант Кон-и-Гута - [32]

Через некоторое время Гарриман, великолепно одетый с ног до головы, поступил в ведение вызванного из отеля парикмахера. Его прическа и руки были быстро приведены в блестящее состояние.

Окончательно ничто не выдавало в нем его прежнего положения и профессии.

— Где находится Археологическое общество? — спросил Гарриман.

— О, сэр! Шофер вас отвезет, вам нечего беспокоиться.

Было 10 часов утра.

Ли-Чан передал по телефону распоряжение, и через несколько минут сундук был вынесен из отеля и поставлен в автомобиль.

Гарриман спустился по лестнице со смешанным чувством неясной тревоги и скорби.

Через полчаса все было сделано.

Сторожа Археологического общества приняли сундук и поставили его в присутствии Гарримана в подвалы, где обыкновенно хранились все неразобранные коллекции. Секретарь выдал расписку. На бланке общества значилось:

Получен без описи от профессора Роберта фон Вегерта один закрытый сундук, подлежащий хранению до востребования.

С стесненным сердцем Гарриман вышел на улицу. Автомобиль уже уехал. К Голоо надо было идти на Беккер-стрит.

Гарриман твердо решил направиться к своему знаменитому другу и рассказать все происшедшее. Больше всего его смущал внезапный отъезд фон Вегерта.

Почти у самого дома, где жил Голоо, в Миддльтон-сквере, Гарриман устало сел, чтобы собраться с мыслями. Публики не было совсем. Сквозь сырую мглу, окутывавшую серой вуалью уже потускневшую зелень деревьев, не проникал ни один луч солнца. Было холодно и неприветливо. В сквере казалось, что день еще не начался. Мрак боролся со светом.

Внезапно Гарриман насторожился. Несомненно, вблизи него находилось какое-то живое существо. Прорезав взглядом туман, он увидел на другом конце длинной скамьи закутанного и съежившегося человека. До его острого слуха донесся тихий стон: Гарриман прислушался. Стон повторился. Так мог стонать умирающий от голода бродяга, которому неоткуда ждать помощи.

Гарриман поднялся с места и двинулся на звуки. Подойдя, он различил, что они исходят из маленького дрожащего тела, прильнувшего к скамье, как опавший осенний лист. Ясно было, что перед ним находилась женщина, видимо, совсем молодая, голова и торс которой были закутаны в теплую, дорогую на вид шаль. Одну ногу это неизвестное существо подогнуло под себя, другая свободно свисала со скамьи, обнаруживая элегантный ботинок из темно-коричневой блестящей кожи.

Гарриман снял шляпу и, слегка коснувшись рукой до закутанного тела, сказал с учтивостью, свойственной англичанину при разговоре с женщиной:

— Мисс! Что с вами? Не могу ли я вам помочь?

Закутанная женщина вздрогнула, как от неожиданного сильного толчка. Рука освободила лицо, и перед изумленными глазами Гарримана предстало оно, как сверкающая драгоценность. Алмазы глаз были усыпаны жемчугом слез.

Девушка снова застонала, ее голова упала на руки, Рыдания, казалось, душили ее.

Гарриман стал безуспешно стараться отнять руки девушки от лица. Он бормотал несвязные слова участия, соединяя их со всеми ласковыми названиями, которые мог только припомнить.

Постепенно девушка затихла. Казалось, слезы облегчили ее горе. Грудь стала дышать ровнее, тело перестало биться в конвульсиях. Только легкие вздрагивания тоненьких плеч еще доказывали, что волнение не стихло.

Шаль сползла с них, и Гарриман увидел перед собой хорошо одетую молоденькую мисс, по внешности ничем не отличающуюся от тех, кого он привык видеть на прогулках в роскошных авто или перед стеклами великолепных магазинов.

Издали приближался полисмен.

— Мисс, мисс! Идет бобби… Вам надо встать… Идемте же! — скороговоркой проговорил Гарриман.

— Что? Кто идет? — спросила девушка.

— Полисмен, мисс! Могут быть неприятности…

Гарриман инстинктивно чувствовал необходимость увести девушку из сквера.

— Ах, не все ли равно! — простонала та.

— Мисс, уверяю вас… — убеждал ее Гарриман, стараясь поднять со скамьи.

Девушка грациозным движением накинула на себя шаль и встала.

Стоя, она казалась приблизительно одного роста с Гарриманом.

Распухшие от слез веки чуть приоткрылись и пропустили сквозь длинные ресницы тоскливый взгляд, с немым вопросом устремленный на Гарримана.

— Пойдемте, мисс!

Она покорно взяла его под руку и машинально двинулась за ним, едва волоча ноги.

— Кто вы?

— Ах, не все ли равно… — тихо промолвила девушка.

— Но что вы делаете в сквере? Что с вами случилось?

— О, я так несчастна!

Эти слова пронеслись тихо и печально под шум падавших осенних листьев.

Почти у выхода девушка вдруг с силой вырвала свою руку и бросилась в боковую аллею.

Гарриман едва успел остановить ее, схватив за плечи. Она вся сжалась и покорно опустила голову. Лицо ее дергалось от сильнейшего возбуждения.

— Кто вы? Оставьте меня! — почти злобно бросила она оторопевшему Гарриману.

— Но, мисс, как же я вас оставлю, раз вы в таком положении…

— Кто вы? — еще раз спросила девушка. — Вы ничем не можете помочь мне!..

— О, мисс! Может быть, вам нужны деньги? У меня очень много денег!

— Ах, деньги! Немного их есть и у меня, но что я буду делать с ними одна, одна на целом свете!..

— Но, мисс, это не такая еще беда, я тоже был один на целом свете, пока…

Гарриман подумал о Водслее и фон Вегерте.