Бриллиант Фортуны - [82]

– Но почему, почему? – допытывался Алексей.

Видок пожал плечами.

– Таков уж я, – скромно заключил он.

Эпилог

А потом было скучное объяснение в посольстве с господином с военной выправкой, оказавшимся человеком графа Чернышёва. Господин заявил, что Алексей Каверин непозволительным образом манкировал своими обязанностями и что из-за него великая княжна оказалась в весьма двусмысленном положении, и хорошо еще, что газетчики ни о чем не пронюхали. Кроме того, до него дошли слухи, что Алексей Константинович позволил себе совершенно забыться и даже некоторым образом увлек княжну. Похоже, господин Каверин слишком возомнил о себе. Что он себе позволяет, в конце концов? Да как он смеет…

– Милостивый государь, – почтительно, но твердо перебил его Алексей, – осмелюсь предположить, что сплетни о моей несуществующий сердечной склонности распространяются одной особой, которая не блещет ни красотой, ни молодостью. Должен доложить вам, что сия особа не раз и не два делала мне авансы, от которых я был вынужден уклониться, и вследствие этого она положила вконец загубить мою карьеру, распространяя обо мне порочащие слухи.

Господин с военной выправкой пристально поглядел на него и покосился на бумагу на столе, исписанную аккуратным женским почерком. Это было очередное донесение от Полины Серовой, которая доводила до сведения своего начальства, что Алексей Константинович Каверин, ее коллега по особой службе, не знает куда деться от престарелой госпожи Голиковой, которая не дает ему прохода, и надо бы что-нибудь с этим сделать, потому что госпожа Голикова – ужасная сплетница и способна придумать что угодно, дабы разрушить карьеру молодого человека.

– Ну допустим, – нехотя промолвил господин с военной выправкой. – И все же история с Видоком, похищенными письмами и пропавшим бриллиантом, в которую вы позволили себя втянуть, крайне дурно пахнет. – Он раздраженно передернул плечами. – Впредь, сударь, я попрошу вас докладывать куда следует по начальству, прежде чем пускаться в подобные авантюры!

Алексей заверил его, что в будущем обязательно предоставит начальству соответствующую бумагу, и даже несколько бумаг, каждую – в двух экземплярах, причем обязуется ничего не предпринимать до того, пока не получит одобрения от всех вышестоящих лиц. Он каялся и смотрел так чистосердечно, что господин с военной выправкой смягчился и отпустил его.

Впоследствии Алексей еще несколько раз виделся с княжной, но при их встречах всегда присутствовала цербероподобная Варвара Федотовна, так что ничего значительного влюбленным друг другу сообщить не удалось. Лишь однажды Алексей получил от княжны письмо, которое та передала ему через Полину. Это письмо было по смыслу вежливо-равнодушным, если бы не подчеркнутые буквы, которые складывались в фразу «Je vous aimerai jusqu'à la mort»[21].

Прочитав эти слова, Алексей ощутил легкую щемящую грусть. Они казались слишком романтичными, чтобы быть правдой, и молодой человек еще раз повторил про себя фразу Видока: «Любовь убивает время, а время убивает любовь». Конечно, еще какое-то время княжна будет вздыхать о нем, но потом она выйдет замуж за принца Кассельского, который окружил ее обожанием, у нее будут дети, и Франц Винтергальтер будет состязаться с Кристиной Робертсон[22] за право писать ее портреты. «Она забудет обо мне, – сказал себе Алексей, – а я, как это ни печально, о ней… а может быть, и нет. Может быть, и нет».

16 января следующего, 1839 года состоялось пышное бракосочетание племянницы царя великой княжны Александры Михайловны с принцем Кассельским, который по такому случаю облачился в великолепный парадный мундир, столь густо усеянный наградами, что глазам становилось больно. Впрочем, если бы принца спросили, за что он получил все эти знаки отличия, он бы, наверное, затруднился дать ответ.

Алексей, как и следовало ожидать, не получил на торжество приглашения, но он стоял снаружи, в толпе, и видел, как карета с новобрачными выезжала из ворот Зимнего дворца. Когда она поравнялась с Кавериным, княжна выглянула наружу, и молодого человека поразила странная бледность ее лица. Она узнала Алексея, улыбнулась и бросила что-то в окно кареты. Этот предмет упал к его ногам, и, наклонившись, офицер подобрал белую розу.

Больше он никогда не видел Адини.

В январе его послали с очередной головоломной миссией далеко за пределы Родины, а вернувшись, он узнал, что принцесса Кассельская, прожив в браке немногим больше семи месяцев, умерла от последствий неудачного выкидыша. Ей было всего девятнадцать лет.

После ее смерти принц Вильгельм-Людвиг Кассельский был совершенно безутешен. Он затворился в своих покоях и никого не хотел видеть. Отец, великий герцог Кассельский, пробовал заговорить с ним о новом браке, но принц не желал ничего слушать. Говорят, он так и умер, оплакивая свою жену. Впрочем, так как он скончался в 1900 году, трудно представить себе, что он посвятил всю свою долгую жизнь лишь оплакиванию жены. Злые языки утверждают к тому же, что после смерти супруги принц тайком женился на одной актрисе, у которой вдобавок был от него сын, но это, вероятно, лишь гнусные наветы и обыкновенная клевета.