Брик-лейн - [17]
— Ах, куртка. — Он, не переставая, напевал. — Когда родится сын, мы с ним разучим песенки. Ты знаешь, что ребенок все слышит, будучи еще в утробе? Если я буду ему петь, то он, когда родится, узнает мелодию.
Шану грохнулся на колени, обнял Назнин за талию и начал петь ей в живот. В руках у нее был ковш с кипятком и пенкой, прямо над его головой. Назнин с большой осторожностью перелила содержимое в миску.
— Может, ты туда съездишь? — Ее слова булькали, как кипящая вода.
— Куда? — Он снял капюшон и заморгал.
— Куда? В Дакку. Отыскал бы ее.
Шану встал на ноги. Прокашлялся. Тупо перемешал чечевицу, поднял крышку кастрюльки с рисом и выпустил оттуда весь пар: рис теперь не приготовится как следует.
— Ну, — протянул он, — может, и съезжу. Похожу по улицам, поспрашиваю у прохожих: «Вы не видели сестру моей жены? Она недавно сбежала от мужа и прислала свой новый адрес: Дакка». И мы ее живо разыщем. Понадобится всего-то пара-тройка жизней. Да и здесь особо делать нечего. Всего только степень получить да повышение, ну и еще сына родить.
«Возможно все! Так и подмывало выкрикнуть ему это. — Знаешь, что я сегодня сделала? Зашла в паб. Воспользовалась туалетом. Что, трудно представить? Я шла милю за милей, наверное, прошла весь Лондон, и конца-краю ему не было. А чтобы попасть домой, я зашла в бангладешский ресторан и спросила дорогу. Я смогла!»
— Ну что, собираю чемоданы? Или ты уже собрала? Поеду в Дакку, найду Хасину на улице, привезу ее сюда вместе с нами жить. Возьму в придачу остальных твоих родственников, устроим здесь свой маленький Гурипурчик. Замечательное предложение!
— Как знаешь. Я просто сказала.
Шану снял куртку. Хотел потереть лоб, но увидел перчатки на руках, снял их.
— Ты переживаешь за нее. Послушай. Иногда надо подождать, а там видно будет. Иногда это самое лучшее, что мы можем сделать.
— Знаю. Уже слышала.
Назнин бросила в чечевицу три щепотки соли — зерна уже достаточно проварились. Добавила чили, тмин, куркуму и нарезанный инжир. Золотистая смесь стала надувать жирные и довольные пузыри. Назнин попробовала и обожгла язык. Но боли не чувствовала — сердце пылало, оно взбунтовалось.
Из молитв Назнин вычеркнула повышение. На следующий день нарезала три очень острых красных перчика и вложила, как гранату, мужу в бутерброд. Грязные носки снова сунула в ящик с бельем. Когда вырезала ему мозоли на ногах, случайно скользнула бритвой мимо. Бумаги перепутались после уборки. Все домашние дела — плебеи при дворе его величества Шану — буксовали. Начались небольшие мятежи, рассчитанные на подрыв государства изнутри.
Миссис Ислам отвела Назнин к доктору Азаду. В приемной сильно воняло, словно с потом из пациентов выходили болезни. Пожилой человек с крючковатым носом сидел в углу и угрюмо что-то потягивал из жестяной банки. У самой двери на стульях веером рассыпалась большая семья африканцев: кожа цвета мокрых речных камней, длинные красивые шеи и маленькие грустные глаза. На руках у них перешептывались дети. Взрослые молчали. На лицах ничего, кроме готовности ждать. Ожидание — их основная профессия.
Миссис Ислам втянула воздух через сомкнутые зубы. Пошевелила ногами под стулом и потерла правую пятку левой тапочкой. Из большой черной сумки (сумка, как у врача, но пахнет из нее мятными конфетами, а застежка украшена яркими стеклышками) достала целлофановый пакет с носовыми платочками.
— Вот, милая, возьми. Это тебе.
— Какие они у вас хорошенькие, какие славные.
Миссис Ислам фыркнула:
— Мне их кто-то подарил. Мои носовые платочки всегда самого высокого качества. Если тебе нравятся эти, то я тебе еще принесу.
— Нет, спасибо, не надо.
— И тебе они тоже не нравятся, — миссис Ислам подняла руку, чтобы ей не возражали, — тогда отдай их мужу.
Она наклонилась к Назнин. Из бородавки возле носа торчат три щетинки, которые после щипчиков стали еще крепче и толще.
— Как у тебя сейчас дела с мужем?
Назнин отвела взгляд.
— Все в порядке. Только вот мозоли его мучают, и желудок периодически болит.
Краем глаза увидела, как собеседница покачала головой и поджала губы. Пауза.
Миссис Ислам снова заговорила:
— Можешь ничего мне не рассказывать. Знаю я это все. Мне и рассказывать ничего не надо.
Назнин посмотрела на объявление на пяти языках.
— Ко мне идет вся молодежь. Они знают: что мне ни расскажешь, все останется в тайне. Но если не хочешь говорить, то я не буду слушать.
Объявление гласит: не курить, не пить, не есть. Только то, чего не делать.
— Послушай, что расскажу. — Миссис Ислам взяла Назнин за запястье. Сухая и горячая рука. Припудренная кожа, словно она растворяется от влаги. — В моей молодости до ближайшего колодца идти было две мили. В нашей деревне был свой колодец, но вода в нем испортилась, потому что ее прокляли, и в пруду тоже была отравленная вода. Две тяжелые мили к воде и две тяжелые мили обратно. И женщинам это надоело. Они продолжали носить воду и жаловаться мужьям, но что те им отвечали? Ничего. Потому что мужчинам было все равно. Страдали-то не они. С чего бы лишний раз им напрягаться? Тогда все деревенские женщины собрались вместе, чтобы решить, как им быть. Для начала друг другу поплакались. Потом друг другу посочувствовали. Потом поругали мужчин. Потом стали думать, что же делать.
Принцесса Диана… ЖИВА?Что, если она не погибла в автокатастрофе?Что, если она, сменив имя и сделав пластическую операцию, ведет тихую, размеренную жизнь в маленьком американском городке, по иронии судьбы носящем название Кенсингтон?Неужели женщине, измученной и затравленной безжалостным вниманием прессы, удастся наконец обрести в тишине и безвестности если не счастье, то хотя бы покой?Однако опытный папарацци – один из тех, кто когда-то превратил жизнь принцессы в кошмар – выходит на ее след и начинает охоту… Перевод: Татьяна Перцева.
«Ашантийская куколка» — второй роман камерунского писателя. Написанный легко и непринужденно, в свойственной Бебею слегка иронической тональности, этот роман лишь внешне представляет собой незатейливую любовную историю Эдны, внучки рыночной торговки, и молодого чиновника Спио. Писателю удалось показать становление новой африканской женщины, ее роль в общественной жизни.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.
Джорджи Ютленд под сорок, профессию медсестры и романтические мечты о родственной душе она променяла на тихую жизнь домохозяйки в рыбацком поселке на западном побережье Австралии. Ночи напролет, пока домашние спят, она сидит в Интернете и тихо спивается. Но внезапно в ее судьбу входит Лютер Фокс – браконьер, бывший музыкант, одинокая душа. Изгой.Действие этого романа с подлинно приключенческим сюжетом разворачивается на фоне удивительных пейзажей Австралии, жесткий реалистический стиль автора удачно подчеркивает драматизм повествования.Роман австралийского писателя Тима Уинтона (р.
Ник Гест, молодой человек из небогатой семьи, по приглашению своего университетского приятеля поселяется в его роскошном лондонском доме, в семье члена британского парламента. В Англии царят золотые 80-е, когда наркотики и продажный секс еще не связываются в сознании юных прожигателей жизни с проблемой СПИДа. Ник — ценитель музыки, живописи, словесности, — будучи человеком нетрадиционной сексуальной ориентации, погружается в водоворот опасных любовных приключений. Аристократический блеск и лицемерие, интеллектуальный снобизм и ханжество, нежные чувства и суровые правила социальной игры… Этот роман — о недосягаемости мечты, о хрупкости красоты в мире, где правит успех.В Великобритании литературные критики ценят Алана Холлингхерста (р.
Марк Хэддон — английский писатель, художник-иллюстратор и сценарист, автор более десятка детских книг. «Загадочное ночное убийство собаки», его первый роман для взрослых, вошел в лонг-лист премии Букера 2003 года, в том же году был удостоен престижной премии Уитбреда, а в 2004 году — Литературного приза Содружества.Рассказчик и главный герой романа — Кристофер Бун. Ему пятнадцать лет, и он страдает аутизмом. Он знает математику и совсем не знает людей. Он не выносит прикосновений к себе, ненавидит желтый и коричневый цвета и никогда не ходил дальше, чем до конца улицы, на которой живет.
Иэн Макьюэн — один из авторов «правящего триумвирата» современной британской прозы (наряду с Джулианом Барнсом и Мартином Эмисом). Его «Амстердам» получил Букеровскую премию. Русский перевод романа стал интеллектуальным бестселлером, а работа Виктора Голышева была отмечена российской премией «Малый Букер», в первый и единственный раз присужденной именно за перевод. Двое друзей — преуспевающий главный редактор популярной ежедневной газеты и знаменитый композитор, работающий над «Симфонией тысячелетия», — заключают соглашение об эвтаназии: если один из них впадет в состояние беспамятства и перестанет себя контролировать, то другой обязуется его убить…