Бригада - [11]

— Это случится только через три месяца. А я больше обеспокоен настоящим. Как им удалось прорвать оборону? — спросил Калин. — Когда я был здесь месяц назад, вы с Эндрю говорили, что мы будем удерживать линию у Капуа до следующей весны.

В голосе Калина звучало обвинение, что было несвойственно президенту, который слыл человеком остроумным и мягким, даже по отношению к самым ярым своим критикам. Было видно, как он расстроен и обеспокоен. Должно быть, перед тем, как приехать сюда, Калин провел серьезное совещание с Комитетом по ведению войны в Конгрессе.

— Существуют две причины, — сказал Эндрю, поднимаясь и жестом прося Пэта уступить ему место. — Во-первых, никто из нас даже подумать не мог, что они так быстро восстановят дорогу. Должно быть, каждый ярд пути вымощен костями мертвых рабов. Сначала мне казалось, что они будут стараться удержать свои позиции в Джанкшн-Сити, возможно, попытаются оттеснить нас на пятьдесят, в крайнем случае, на сто миль назад, к Эбро, и, дождавшись весны, нанесут главный удар. Я никак не ожидал, что они достигнут Капуа прежде, чем мы укрепим линию. Ни одна современная армия не может провести крупную операцию дальше чем за сто миль от базы своего материально-технического обеспечения. Когда мы закрепились на Капуа, перед нами была большая река, где мы расположились узким фронтом, почти как под Испанией. Я надеялся, что подготовка к переходу через Эбро займет у них не одну неделю. — Эндрю грустно покачал головой. — Но мы же все видели доклады разведчиков, находившихся возле Форт-Хэнкока, в который ежедневно приходили суда, груженные рельсами и заготовками для возведения мостов. Мне кажется, что на строительстве железной дороги занято гораздо больше ста тысяч рабов. Возможно, их количество достигает двухсот тысяч.

— Бедняги! — вздохнул Пэт.

Эндрю кивнул и какое-то время хранил молчание. Он думал о том, что произойдет, если они проиграют. Старое правило «Никогда не доводи врага до отчаяния» стало для Республики ключом к выживанию. Единственной альтернативой победе над ордой была смерть в убойной яме.

— Кроме того, реки замерзли. Зима скорее играет на руку им, чем нам. Там, где бантаги еще не построили мост, они нагрузят рабов и отправят их по льду до ближайшего поезда. Мы также знаем, что они уже перебазировали на север по крайней мере сорок броневиков. Под покровом вьюги они пересекли лес и заняли позицию на фланге. Их броневики не выдерживают больше сорока-пятидесяти миль пути, поэтому они провели железнодорожную линию прямо к Капуа, как только оттеснили нас от Эбро. То, что мы видели, было не более чем обманом, попыткой заставить нас думать, будто они всего лишь преследуют нас. Тогда как, вероятней всего, двадцать, а то и более уменов, оснащенных современным оружием, находятся в дне пути от Капуа. Более тридцати артиллерийских батарей и сотни минометов готовы в любой момент вступить в бой. Мистер президент, мы не в силах удерживать до весны теперешние позиции, как планировали ранее. Даже если мы сохраним фронт у Капуа, их конные умены прорвутся за наши оборонительные кордоны, возможно, достигнут пригородов Рима и перекроют железную дорогу. Мы не можем в одно и то же время защищать Капуа и охранять семьдесят миль железнодорожных путей. Нас будут атаковать, по крайней мере, умен всадников с винтовками и бронетанковый отряд.

— Значит, один корпус надо перебросить туда, — возбужденно предложил Марк. — Мы должны удержать Капуа. Нельзя допустить, чтобы Рим стал полем битвы. Строительство укреплений вокруг города далеко не завершено.

— Если бы я был уверен, сэр, что мы сможем удержаться на фланге, я бы так и поступил. Но, чтобы сохранить позиции у Капуа, нам необходимо как минимум четыре корпуса, особенно с учетом того, что река замерзла. Бантаги могут атаковать нас вдоль тридцатимильной линии фронта между лесом и холмами на юге. Для этого они уже обходят нас с фланга и на юге. В случае, если им удастся перейти реку в лесу, через несколько дней у нашего фланга будет не один умен, а пять или шесть. Мы увязнем в борьбе, фронт начнет расширяться на запад, бантаги возьмут нас в окружение и перекроют железную дорогу. Мы должны сейчас.

— То есть ты не можешь сказать, сколько сил Гаарк бросил на фланги? — спросил Марк.

— Это вопрос тактики, сэр, а Гаарк очень талантливый тактик.

— Не пора ли нам воспользоваться разведывательными дирижаблями? Их машины постоянно следят за нами. А где же наши?

Некоторые командиры подразделений закивали, а Эндрю посмотрел на Джека Петраччи, который проделал путь от Суздаля до Рима только для того, чтобы услышать этот один-единственный вопрос.

— Я бы очень хотел летать, — сказал Джек. — Мне до чертиков надоело сидеть в Суздале и проводить испытания новых дирижаблей.

— Так испытай один из них там, где надо, над линией фронта, — заявил Марк. — Всего один полет — и мы узнаем, обходят нас с флангов или нет.

— Во-первых, чтобы подготовить машину к полету, мне понадобится не менее двух дней. И потом, как только я взлечу, Гаарк поймет, что мы разработали новую конструкцию дирижабля, гораздо лучшую, чем у них, и фактор неожиданности пропадет. Пока не умер Чак Фергюсон, мы то и дело говорили, что прежде чем запускать новые дирижабли в небо на встречу с машинами Гаарка, необходимо сначала изготовить несколько десятков, чтобы, встретившись с ними, бантагские летчики больше никогда не вернулись на землю. То же и с недавно запущенными в производство броневиками. Сначала их нужно изготовить в большом количестве, затем нанести смертельный удар. Если я сейчас вылечу на новой машине, нам нечем будет удивить их после.