Бриг «Три лилии» - [32]

— Посмотри получше, — предложила Туа-Туа.

Миккель пробежал все письмо сначала.

— А может, застолбил и просто забыл написать? Но тогда гора тоже Патова. — Он наклонился над столом. — Помнишь, Туа-Туа, что он писал: «А Вы тем временем тоже будьте начеку — вдруг еще старатели появятся».

Туа-Туа кивнула.

— «Уж тогда покажите…»-продолжала она наизусть.

— «…на что Вы годитесь», — закончил Миккель. — Вот именно! «…не подкачайте, как…»

Страшный гул сотряс дом. Стекла задребезжали, крышки сами соскочили с кастрюль. Солнце исчезло в синем облаке, в кухне стало темно.

— Взрывают, — сказал Миккель глухо. — Зарядище-то!

Снова выглянуло солнце. Он почувствовал себя храбрее.

— Погоди здесь, Туа-Туа, я выйду посмотрю. Главное захватить их на месте…

Только он шагнул к двери, как дом подпрыгнул от нового взрыва. Миккель сел на пол. Боббе тявкнул и спрятался у него под ногами. Миккель закусил губу и посмотрел на потолок: там, наверху, плотник.

— Он полночи рыбу ловил. Теперь весь день проспит. А может, проснулся и ходит уже? Ты ничего не слышишь, Туа-Туа?

— Нет, — пролепетала Туа-Туа.

— Ну да, он ведь, когда спать ложится, уши шерстью затыкает, — сказал Миккель. — Возьмем ружье, он и не заметит.

Туа-Туа побледнела:

— А на что нам ружье, Миккель?

— Участок-то наш! Наш и Пата… Подержи Боббе, я схожу за ружьем.

Туа-Туа всполошилась:

— Останься, Миккель! Я не пойду туда! Они нас взорвут!

— Не будем зевать — не взорвут, — возразил Миккель. Слышишь, все тихо. Значит, кладут новые заряды и тянут шнур.

Не успела Туа-Туа ответить, как он уже был на лестнице. Его встретили мрак и табачный запах. Дверь Грилле была заперта. Миккель попробовал заглянуть в замочную скважину, но плотник заткнул ее изнутри.

— Плотник!.. — позвал Миккель.

Молчание. Он вытащил перочинный нож, просунул лезвие в щель и поднял щеколду. И вот уже Миккель в комнате; башмаки он снял, чтобы не шуметь. Плотник Грилле лежал на кровати; его живот то поднимался, то опускался в лад с громким храпом. Из-под одеяла торчали измазанные глиной сапоги. Сразу было видно, что плотник вернулся домой поздно.

На всякий случай Миккель наклонился и крикнул ему в ухо:

— На Бранте Клеве взрывают!

Плотник приоткрыл левый глаз и тут же снова уснул.

На пороге появилась Туа-Туа, бледная, дрожащая.

— Сказано тебе: держи Боббе! — зашипел Миккель. — Хочешь все испортить?

— Вот увидишь, не успеем. Небось уже шнур тянут, — хныкала Туа-Туа. — Лучше давай обождем…

— Пока они не взорвут всю гору? — перебил ее Миккель. А что скажет Пат? Как ты думаешь, Туа-Туа Эсберг?

Ружье висело высоко — Миккелю пришлось влезть на комод.

— Вдруг оно заряжено? — Туа-Туа всхлипнула.

— Ясно, заряжено… — прошептал Миккель. — Думаешь, старатели пугачами отбиваются? На, держи — да осторожно, не выстрели!

Туа-Туа приняла ружье бережно, как грудного младенца.

— Теперь давай его сюда и иди вперед! — скомандовал Миккель спрыгнув. — Ну, Туа-Туа, сейчас будет дело!

Лестница громко скрипела под ногами. Но что такое скрип ступенек для человека, которого даже взрыв не может разбудить? А через несколько минут они уже были на пути к вершине Бранте Клева. Боббе бежал позади на почтительном расстоянии: старые собаки любят осторожность.

Внизу серебрился на солнце залив. Было двадцать девятое апреля, но весна в том году выдалась поздняя. Кругом цвела мать-имачеха. Талые воды журчали в расщелинах, мочили чулки и ботинки. Среди сухого вереска голубели анютины глазки.

Миккель остановился и взял Туа-Туа за руку:

— Так и знал — что тур взрывают! Хотя Пат все застолбил. Хорошо, что мы взяли ружье.

— Миккель, мне страшно… — прошептала Туа-Туа.

— Держись за мной, — успокоил ее Миккель. — Негодяи! На чужом участке! Забыли даже, что с мертвыми викингами шутить опасно. Гляди, Туа-Туа, вон они.

На фоне неба отчетливо выделялись три фигуры. Двое выворачивали ломами камни, третий стоял рядом, заложив руки за спину, и распоряжался.

— Батраки Синтора, — сказал Миккель. — Видишь вон того, что стоит? Это Мандюс Утот. Видишь у него на шее шнур? До золота добираются, лопни мои глаза! А право у них есть на это? Гляди, Туа-Туа, шнур тянут.

Туа-Туа побледнела как смерть.

— Сейчас взрыв будет?

— Еще нет, — успокоил ее Миккель. — Одно дело порох, другое — динамит. Да и все равно, сначала надо запал положить и запалить шнур… Где Боббе?.. Не бойся, Туа-Туа, у меня ружье. Вперед, сейчас мы их проучим.

Боббе шел сразу за Миккелем, Туа-Туа — последней.

— Пригнись, чтобы не видели, — сказал Миккель. — Мошенников, которые орудуют на чужих участках, надо брать врасплох. Левее держись: там кусты.

Миккель запыхался. Ух, до чего ружье тяжелое! Как ни возьми, все неловко.

Они крались в обход к туру. Солнце припекало. Батраки Синтора ворочали камни и не смотрели в их сторону.

Тем более, что шпуры * были уже готовы и заряжены, а Синтор не любил, когда мешкали. Он сам наведался с утра на гору и приказал: «Взрывайте всю волынку, да поживее!» Ему не терпелось добраться до клада.

В то время динамит был редкостью, чаще всего обходились простым порохом. Протягивали длинный шнур, отбегали на километр и затыкали уши. Ба-ам-м!

* Шпур. — Чтобы взорвать камень, в нем бурят углубление — шпур. В это углубление кладут взрывчатое вещество.