Бриджит Бардо. Икона стиля - [13]

Благодаря, в первую очередь, природному обаянию Вадима и таланту афериста Леви, не говоря уже о заманчивой перспективе провести несколько приятных недель на юге Франции, — Юргенс дал согласие.

Друзья озаглавили свое детище «И Бог создал женщину». Съемки картины проходили в мае-июне 1956 года в Сан-Тропе и павильонах студии «Викторин» в Ницце. Вадим работал быстро — собственно говоря, ему ничего другого не оставалось, особенно если учесть, что Юргенс был в его распоряжении менее чем на треть десятинедельного графика съемок. Так что к 5 июля фильм был отснят весь до последнего кадра, отредактирован, смонтирован и озвучен.

Надо сказать, что уже тогда картина отнюдь не тянула на шедевр, а прошедшие годы тоже сделали с ней свое дело. Существует мнение, что сыграй роль Жюльет, молодой женщины, которая мечется между несколькими мужчинами, не Бриджит Бардо, а какая-нибудь другая актриса, об этом фильме уже бы никто и не вспомнил. Но ведь с самого начала было понятно, что, собственно, затеял Вадим. Жюльет — это и есть Бриджит, что она вовсе не играет, а показывает себя такой, какой она есть, что она просто живет. И в культурном вакууме враждебных сексу пятидесятых годов эта женщина олицетворяет собой нечто новое и одновременно угрожающее — одна из первых красавиц мира, не стыдящаяся своей наготы. По крайней мере, так всем казалось.

Сюжет не стоил выеденного яйца. Девушку приютила у себя пожилая пара. Ленивая и грубоватая, Жюльет ничем не умеет расположить к себе окружающих, разве что только надутыми губками. На протяжении почти всей картины она ходит босиком, и это не просто вызов условностям, как его понимает Жюльет, это объясняется еще и тем, что Бриджит большую часть своей жизни тоже проходила босиком.

Сначала Жюльет влюбляется в молодого человека по имени Антуан (его сыграл Кристиан Маркан), который изо всех сил пытается уберечь небольшую семейную верфь от банкротства. Одновременно она привлекает к себе внимание богатого бизнесмена по имени Эрик (Курд Юргенс), который надеется, что юная девушка заново разожжет в нем огонь молодости. В конце концов, она выходит замуж за Мишеля — его сыграл молодой, робкий, симпатичный и никому не известный Жан-Луи Трентиньян, — который к тому же оказывается младшим братом Антуана.

Когда Мишель отправляется по делам в Марсель, Жюльет решает прокатиться на одной из принадлежащих им лодок, которая почему-то вспыхивает ярким пламенем. Ее спасает Антуан. В знак благодарности она отдается ему тут же, на пляже. Мишель возвращается домой, и мать рассказывает ему об измене жены. Сначала Мишель устраивает драку с Антуаном, а затем идет требовать ответа у Жюльет, которая в этот момент лихо отплясывает в ночном клубе с Эриком. Мишель достает пистолет, видимо, затем, чтобы застрелить Жюльет, но вместо этого ранит Эрика. Антуан отвозит его в больницу. Оставшись наедине с женой, Мишель, чтобы привести ее в чувство, закатывает ей пощечину. Когда же ей становится ясно, что он и есть тот самый мужчина, о котором она всегда мечтала, они вдвоем, обнявшись, растворяются во мгле теплой южной ночи.

«Да, как картина, — писал один из критиков, — эта работа зависла где-то между банальной мелодрамой XIX века и несбалансированной структурой порнофильма, в котором персонажи, диалоги и сюжет нужны лишь затем, чтобы оправдать, причем, чем скорее — тем лучше, очередное совокупление».

Надо сказать, что в то время мало кто понял одну вещь — то, что Вадим перенес секс из сомнительных третьеразрядных театриков на экраны кинозалов Главной Улицы. Он разрешил героине на экране делать все, что она считает нужным, почти не ограничивая ее…

Как-то утром, отправившись на велосипеде в город, Жюльет проколола шину. «Я плоская», — кричит она проходящему автобусу, до отказа набитого мужчинами. Один из них кричит ей в ответ: «Что-то я не заметил».

Позднее Мишель спрашивает ее: «Чего ты боишься?» — и в ответ она зловеще произносит: «Себя».

Когда же Мишель говорит ей: «Из тебя получится хорошая жена», Жюльет возражает: «Нет, я слишком люблю веселую жизнь».

Но, собственно говоря, ни игра, ни сюжет, ни диалоги не снискали фильму «И Бог создал женщину» в истории кинематографа славы одной из самых наилучших лент пятидесятых годов. Сделала это Бриджит Бардо. Вадим с поразительной точностью подметил в ней тип «женщины-ребенка», которая вдобавок была его женой, и этот образ оказался неповторим. Он затронул оголенные нервы, с тем, чтобы зритель от неудобства заерзал на месте от ее неприкрытой сексуальности и, одновременно, чтобы эта ее привлекательность возбуждала и приковывала взгляды, чем привел цензоров в ярость.

Особенно возмутительной, по их мнению, была сцена, когда Жюльет возвращается домой после свадьбы. Она ложится с мужем в постель, в то время как вся семья сидит за праздничным столом. В середине обеда Жюльет спускается вниз, не обращая внимания на присутствующих, накладывает себе полную тарелку и вновь удаляется наверх. Когда же ее спрашивают о муже, она заверяет его родственников: «Я о нем позабочусь».

По мнению цензоров, сцена содержала откровенные намеки. Но поскольку все действующие лица были одеты и никто из них не произнес ни единой фразы, способной оскорбить общепринятую мораль, цензорам так и не удалось ее вырезать.