Брестская крепость - [51]
Петя бросился в воду как был – в сапогах, брюках и майке, зажав в зубах свой пистолет. Он хорошо плавал, и широкая река не пугала его. Рядом, тяжело дыша и отфырки-ваясь, плыли товарищи, и за спиной то и дело раздавались громкие всплески – другие бойцы, достигнув реки, кидались вплавь.
Они доплыли уже до середины, как вдруг из тех самых кустов, которые минуту назад казались такими надёжными и безопасными, разом затрещали пулемёты. Вода Буга словно закипела. И тут же страшно закричали, застонали раненые, тонущие люди.
Это было так неожиданно, что все как-то сразу смешалось в мыслях мальчика. Теперь он действовал уже скорее по инстинкту самосохранения, не успевая думать ни о чём.
Он глубоко нырнул и почувствовал, что намокшая одежда и сапоги мешают ему. Выплыв наверх, он быстро сбросил сапоги и, барахтаясь, сумел освободиться от брюк. Сейчас, когда он остался только в трусах и майке, плыть стало легче.
Петя нырял, сжав зубами пистолет, и каждый раз, как опять выныривал наверх, оглядываясь, видел, что на поверхности, кипящей от пуль, остаётся все меньше голов. В рот ему то и дело набивалась плывущая по реке трава, и мальчик, выхватив на миг из зубов пистолет, выплёвывал эту траву и снова уходил под воду, все ближе подвигаясь к берегу Южного острова.
Наконец он достиг кустов и, ухватившись за свисающие ветки, перевёл дух и оглянулся. Его снесло течением, и он не видел из-за кустов, что происходит в месте их переправы. Но, видимо, большинство его товарищей погибли – пулемёты в последний раз захлебнулись злым стрекотом и умолкли. На реке уже не слышно было всплесков. Зато где-то дальше по берегу, в кустах послышались крики немцев и звонкий лай овчарок.
Петя торопливо выбрался на берег и кинулся сквозь кусты в глубь острова. Справа раздался топот ног, треск ветвей – и он увидел ещё пятерых бегущих мокрых бойцов. Он побежал вместе с ними, а сзади все ближе слышались собачий лай и возгласы немцев.
Они мчались через кусты, перебирались через какие-то рвы с тинистой водой, пролезали под проволочные заграждения. Кое-как им удалось уйти от преследования, и часа два спустя они присели отдохнуть на маленькой лесной поляне. Здесь, в этом густом лесу, в нескольких километрах от крепости, они бродили день и часть ночи, а перед рассветом уснули крепким сном смертельно уставших людей и, проснувшись, увидели наведённые на них автоматы гитлеровцев.
О дальнейших событиях я уже кое-что слышал от Игнатюка и Сачковской. Но меня интересовало, сумел ли Петя добраться до линии фронта после того, как они вдвоём с Володей Казьминым осенью 1941 года ушли из деревни Саки. Этот вопрос я и задал Петру в одном из писем.
Оказалось, что ребят постигла неудача. Они прошли на восток уже несколько сот километров, но в одной из деревень, где они остановились на ночлег, их схватили полицаи. Несколько дней спустя оба мальчика врозь были отправлены на работы в Германию вместе с партиями молодёжи из соседних деревень. Петя потерял из виду своего товарища и вскоре очутился далеко от Родины – в Эльзасе, где ему пришлось батрачить у одного из крестьян.
Освобождённый в 1945 году, он вернулся на свою родину в Брянск и там работал и жил вместе с матерью, пока в 1949 году не был осуждён. Так, начав в 1941 году войну на западном краю нашей страны, в Бресте, и исколесив потом поневоле пол-Европы, он восемь лет спустя так же поневоле оказался на другом, восточном краю Советского Союза – неподалёку от Магадана.
ТРЕТЬЯ ЖИЗНЬ ПЕТРА КЛЫПЫ
Много месяцев продолжалась наша переписка с Петром Клыпой. Почти каждую неделю я получал письма из Магаданской области с его воспоминаниями, которые он писал по вечерам, в свободные часы после работы. В ответ я посылал ему новые вопросы, просил уточнить подробности тех или иных эпизодов обороны.
Я обратил внимание на то, что в своих воспоминаниях Клыпа очень скромен в отношении себя. Он почти ничего не писал о себе, но рассказывал главным образом о своих боевых товарищах. И вообще, по мере того как развёртывалась наша переписка, из его писем вставал передо мной образ отнюдь не преступника, а человека неиспорченного, честного, с добрым сердцем, с хорошей душой.
В это время я поближе познакомился и с его семьёй: с сестрой – переводчицей одного из научно-исследовательских институтов, с её мужем – инженером-нефтяником, с матерью Петра, которая тогда жила здесь, в Москве, у дочери. Затем как-то приехал погостить в столицу его брат, подполковник Николай Клыпа.
Они много рассказывали мне о Петре, познакомили меня с его биографией, своеобразной и нелёгкой, но в которой не было никаких оснований для того, чтобы он стал преступником.
Пётр Клыпа был сыном старого большевика, железнодорожника из Брянска. В раннем детстве он потерял отца и ещё двенадцатилетним мальчиком пошёл в качестве воспитанника в ряды Красной Армии, мечтая стать военным. Два его брата были офицерами Красной Армии. Один из них погиб при выполнении служебного задания на Дальнем Востоке, а другой, Николай, как я уже сказал, был сейчас подполковником.
Красная Армия стала для мальчика второй матерью и родным домом. Он полюбил строгую чёткость, размеренную организованность армейской жизни, и требования воинской дисциплины никогда не тяготили его, несмотря на всю живость характера. В мальчишеских мечтах он уже видел себя командиром, и его любимым героем был смелый пограничник Карацупа, о котором в те годы много писали в газетах и журналах.
Отрывок из книги «Брестская крепость». История одного участника обороны крепости, мужественно сражавшегося с фашистами в первые дни войны.
Анекдот – это жанр? Безусловно! А чего? Сценической декламации? Вот реже всего сценической-то. Потому что когда он добирается до всяких конферансье, сатириков и прочих профессиональных чтецов, к нему, как правило, уже приклеен обидный ярлык «с бородой». Но то, что это декламация – бесспорно. Хотя тут и антураж важен – интерес аудитории, обстановочка «на расслабон»… А главное – умелый рассказчик и с неожиданной концовкой сюжет. Запретных тем в анекдотах – нету! А самих тем – море!.. От реальности до фантастики, от предельно тупой обыденщины до дзеновских высот познания и – от маразма до глобальной философии аж…Между тем, у современного анекдота есть ближайший предок – анекдот исторический.
В грозные годы Великой Отечественной войны в одних рядах с отцами и братьями сражались против немецко-фашистских захватчиков советские девушки-патриотки. Их было множество, беззаветных героинь в солдатских шинелях. Они водили танки и самолеты, ходили в труднейшую разведку, вытаскивали из огня раненых воинов, возвращали их к жизни.Девушек в погонах можно было увидеть всюду: на фронте и в тылу. Имена многих уже тогда стали известны всей стране. Другие героини долгое время оставались безвестными. В этом сборнике рассказывается главным образом о тех девушках-воинах, чьи подвиги стали известны лишь в последние годы.
С точки зрения советской истории нет, пожалуй, в Белом движении фигуры более зловещей, чем фигура адмирала Колчака. Обвинений к нему множество и они столько лет звучали, что на слух воспринимаются, как нечто само собой разумеющееся, не требующее ни дополнительных доказательств, ни уж тем более опровержений. Ведь он английский шпион, правда? Укравший золотой запас империи, где-то потаённо ждущий своих наследников. Или давно потраченный и уж точно не на благое дело. Да и странный адмирал какой-то, о флотских подвигах которого ничего никому неизвестно, а вот о зверствах колчаковщины в Сибири и на Урале – известно всем! А как он Сибирскую республику в крови потопил? Ну, не большевицкую, но ведь потопил же! То то!.
Вашему вниманию предлагается некий винегрет из беллетристики и капельки публицистики. Итак, об ингредиентах. Сначала – беллетристика.В общем, был у латышей веками чистый национальный праздник. И пришёл к ним солдат-освободитель. Действительно освободитель, кровью и жизнями советских людей освободивший их и от внешней нацистской оккупации, и от нацистов доморощенных – тоже. И давший им впоследствии столько, сколько, пожалуй, никому в СССР и не давал. От себя нередко отрывая. Да по стольку, что все прибалтийские республики «витриной советского социализма» звали.Но было над тем солдатом столько начальства… От отца-взводного и аж до Политбюро ЦК КПСС.
Сила и достоинство произведений Сергея Сергеевича Смирнова (1915–1976) о Великой Отечественной войне — в ярком публицистическом отображении происшедшего и происходящего в жизни. Искренность автора, его вера в чистоту таких понятий, как отвага, мужество, честь, любовь к Отечеству и свободе, его проникновение в глубину того возвышенного и великого состояния, имя которому — подвиг, заслуженно снискали ему признание у разных читательских поколений.С. С. Смирнов. Рассказы о неизвестных героях. Издательство «Советский писатель».
Что же означает понятие женщина-фараон? Каким образом стал возможен подобный феномен? В результате каких событий женщина могла занять египетский престол в качестве владыки верхнего и Нижнего Египта, а значит, обладать безграничной властью? Нужно ли рассматривать подобное явление как нечто совершенно эксклюзивное и воспринимать его как каприз, случайность хода истории или это проявление законного права женщин, реализованное лишь немногими из них? В книге затронут не только кульминационный момент прихода женщины к власти, но и то, благодаря чему стало возможным подобное изменение в ее судьбе, как долго этим женщинам удавалось удержаться на престоле, что думали об этом сами египтяне, и не являлось ли наличие женщины-фараона противоречием давним законам и традициям.
От издателя Очевидным достоинством этой книги является высокая степень достоверности анализа ряда важнейших событий двух войн - Первой мировой и Великой Отечественной, основанного на данных историко-архивных документов. На примере 227-го пехотного Епифанского полка (1914-1917 гг.) приводятся подлинные документы о порядке прохождения службы в царской армии, дисциплинарной практике, оформлении очередных званий, наград, ранений и пр. Учитывая, что история Великой Отечественной войны, к сожаления, до сих пор в значительной степени малодостоверна, автор, отбросив идеологические подгонки, искажения и мифы партаппарата советского периода, сумел объективно, на основе архивных документов, проанализировать такие заметные события Великой Отечественной войны, как: Нарофоминский прорыв немцев, гибель командарма-33 М.Г.Ефремова, Ржевско-Вяземские операции (в том числе "Марс"), Курская битва и Прохоровское сражение, ошибки при штурме Зееловских высот и проведении всей Берлинской операции, причины неоправданно огромных безвозвратных потерь армии.
“Последнему поколению иностранных журналистов в СССР повезло больше предшественников, — пишет Дэвид Ремник в книге “Могила Ленина” (1993 г.). — Мы стали свидетелями триумфальных событий в веке, полном трагедий. Более того, мы могли описывать эти события, говорить с их участниками, знаменитыми и рядовыми, почти не боясь ненароком испортить кому-то жизнь”. Так Ремник вспоминает о времени, проведенном в Советском Союзе и России в 1988–1991 гг. в качестве московского корреспондента The Washington Post. В книге, посвященной краху огромной империи и насыщенной разнообразными документальными свидетельствами, он прежде всего всматривается в людей и создает живые портреты участников переломных событий — консерваторов, защитников режима и борцов с ним, диссидентов, либералов, демократических активистов.
Книга посвящена деятельности императора Николая II в канун и в ходе событий Февральской революции 1917 г. На конкретных примерах дан анализ состояния политической системы Российской империи и русской армии перед Февралем, показан процесс созревания предпосылок переворота, прослеживается реакция царя на захват власти оппозиционными и революционными силами, подробно рассмотрены обстоятельства отречения Николая II от престола и крушения монархической государственности в России.Книга предназначена для специалистов и всех интересующихся политической историей России.
К трехсотлетию воссоединения Украины с Россией.
В книгу выдающегося русского ученого с мировым именем, врача, общественного деятеля, публициста, писателя, участника русско-японской, Великой (Первой мировой) войн, члена Особой комиссии при Главнокомандующем Вооруженными силами Юга России по расследованию злодеяний большевиков Н. В. Краинского (1869-1951) вошли его воспоминания, основанные на дневниковых записях. Лишь однажды изданная в Белграде (без указания года), книга уже давно стала библиографической редкостью.Это одно из самых правдивых и объективных описаний трагического отрывка истории России (1917-1920).Кроме того, в «Приложение» вошли статьи, которые имеют и остросовременное звучание.