Брешь - [10]

В кармане Трэвиса лежит полностью заряженная пушка 32-го калибра.

Впереди за тонкой пеленой тумана он видит дом. Дом Эмили Прайс. Свет горит лишь в единственном окне, большом окне гостиной.

Он представляет себе их двоих внутри, может быть, сидящими на кушетке обнявшись, изредка тихонько переговаривающихся или молчащих.

При мысли об этом Трэвиса опаляет стыдом.

Он стучит в дверь, понятия не имея, чем это закончится.

Глава 06

Через несколько минут Трэвис уже знал, что требуется для успеха задуманного. Конечно, что-то могло пойти не так, но он полагал, что преимущество, невзирая на численность противников, на его стороне.

По ту сторону их лагеря, футах в пятидесяти от него, рос густой сосняк. Добраться туда незамеченным Трэвис мог в обход, по краю долины, прячась за камнями, с тем, чтобы потом повернуть и подобраться к ним на полсотни футов. Если добавить фактор внезапности, неплохое расстояние, чтобы открыть огонь.

Первым выстрелом он наверняка беспрепятственно снимет одного из них, да и второго, надо думать, тоже. Таким образом, их останется пятеро против него одного. Однако вряд ли они мгновенно оправятся от замешательства и сорганизуются, чтобы дать отпор, а это, если Трэвис будет достаточно быстр, даст ему возможность прикончить еще одного из них. А то и двух.

Но вот потом эти «если» начнут нарастать с большой скоростью. Уцелевшие враги постараются найти укрытие. Если хотя бы двоим из них удастся занять надежную позицию, чтобы повести оттуда ответный огонь, он окажется в затруднительном положении. А скорее всего, будет убит.

Нет, одного фактора внезапности тут недостаточно. Необходимо их чем-то отвлечь. Нужно, чтобы их внимание было обращено не туда, откуда Трэвис будет вести огонь. Неплохо, чтобы оно было приковано к тому месту, где он лежит сейчас.

Решение пришло к нему быстро — возможно, потому, что вариантов для размышлений и выбора было совсем немного.

Прислонив одну «М-16» к валуну в пояс высотой, он достал из рюкзака нейлоновый пакет со сменной одеждой. Одежда отправилась обратно в рюкзак, а пустой пакет, теперь практически невесомый, был подвешен завязками к спусковому крючку винтовки.

Затем Трэвис поместил на камень одну из фляг с водой и острием ножа проделал в ней тонюсенькую дырочку — так, чтобы вода, пусть по капельке, но непрерывно вытекала оттуда прямехонько в мешок, размещенный точно под отверстием. Пакет непромокаемый, так что вода будет скапливаться внутри. И когда ее скопится достаточно, ее вес спустит курок. И автоматическая винтовка разрядит весь магазин в божий свет.

Питер Кэмпбелл был близок к тому, чтобы сдаться.

Он продолжал смотреть в глаза Пэйдж все время, пока она истошно кричала, а мерзкий усатый недомерок копошился своим электрическим щупом в ее ране. Время от времени глаза ее суживались, охваченная петлей голова дергалась.

Посыл был безошибочен: нет!

Но он считал иначе. И хотя часами гнал от себя эту мысль, сейчас в конечном счете начинал это признавать.

Просто-напросто эти люди победили. Помощь не пришла — и не придет еще много дней, если придет вообще. И все из-за Драммонда.

Драммонд. Он ведь сломался, не так ли? И под каким нажимом? Ничего похожего на агонию этих трех дней. Насколько понимал Питер, ему хватило одного телефонного звонка от его жены, хнычущей из-за того, что кто-то приставил ствол к ее голове. Оно, конечно, этого вполне хватило бы большинству людей на свете, но предполагалось, что сотрудник «Тангенса» все же покрепче духом. То было одно из качеств, по которым они отбирались, и еще недавно Питер жизнью своей поручился бы за стойкость Стюарта Драммонда.

Собственно говоря, он так и сделал. И проиграл.

То, что Драммонду доверяли и все остальные, вряд ли могло служить утешением, хотя в противном случае он не оказался бы в составе экипажа самолета, на борту которого находились люди из самой верхушки «Тангенса», вкупе с самым опасным объектом, когда-либо извлекавшимся из Бреши. Только вот в программе перелета из Токио в Винд-Крик, штат Вайоминг, где предполагалось выгрузить объект, чтобы навсегда его обезопасить, где-то над Алеутскими островами произошла неожиданная и резкая перемена. Драммонд перебил остальных пилотов и разгерметизировал корпус, не выдав при этом в отсеки кислородные маски. После чего, наплевав на все правила безопасности и перепады давления, совершил фантастический нырок, снизившись настолько, что оказался вне зоны слежения радаров, и увел пропавший с экранов самолет сюда, на север Аляски.

Питер и остальные пришли в себя, когда самолет с визгом и скрежетом рвущегося металла, остановился бог знает где, и сквозь трещины в корпус внутрь вновь хлынул воздух. Едва очнувшись, они услышали донесшийся снаружи звук двигателей снегоходов, а потом надрывный, что было совсем для него не характерно, голос Драммонда. Питер уловил его извинения, сбивчивый рассказ о захваченной в заложницы жене и запомнил последние слова, прозвучавшие за миг до того, как Драммонд покончил с собой.

Эти последние слова — Чернильный Взрыв — испугали его больше, чем выстрел, которым завершилась трансляция.