Бремя страстей - [30]

— Можете не обольщаться.

Он издал глухой чувственный смешок, по­вергший Энджи в смятение.

— Я никогда этого не делаю.— Вскинув покрышку на плечо, он прошел в сарай, и Эн­джи, несмотря на огромное желание удалить­ся, распустила по спине волосы и поплелась следом.

— За что вы меня ненавидите? — спросила девушка, едва переступив порог. Вид у нее был явно обиженный. Солнце проникало сюда че­рез дверной проем и узкие пыльные оконца. В сарае царил душный полумрак. В воздухе пахло бензином и машинным маслом.

Бриг положил покрышку на верстак и полез доставать заплаты и резиновый клей.

— Ненавижу?— переспросил он, посмот­рев на Энджи через плечо.— С чего вы взяли?

— Вы избегаете меня.

— У меня много работы.

— Но ведь с Кэссиди вы разговариваете…

— Она интересуется лошадьми,— небреж­но произнес Бриг, но его подбородок заметно напрягся.

— А не вами?

— Она еще совсем ребенок.

— Ей шестнадцать.

— Я и говорю, ребенок.

— Вы и меня считаете ребенком?

Бриг коротко рассмеялся и оценивающе по­смотрел на ее соблазнительную фигуру, переводя глаза с полных бедер на женственный изгиб талии и высокую грудь, туго обтянутую купальником и не скрываемую расстегнутой блузкой. Казалось, капельки пота выступили в смуглой ложбинке, где на мгновение задер­жался откровенный мужской взгляд.

— Никому не придет в голову назвать ре­бенком вас, Энджи.— Бриг вытащил из кар­мана рубашки пачку «Кэмела».— Так что же вам от меня нужно? — спросил он, щелкая зажигалкой и глубоко затягиваясь.

Она вынула сигарету из его пальцев и сама сделала глубокую затяжку, оставив на фильтре след губной помады и выпустив дым через ноздри — совсем как Бетт Дэвис в каком-то старом фильме.

— Почему вы думаете, что мне что-то нуж­но? — Она тряхнула волосами и вернула ему сигарету.

— Это в вашем духе.

— Вы обо мне ничего не знаете,— каприз­но выпятив нижнюю губу, ответила она.

— Вполне достаточно.

О, Боже, он ставит ее на место! Ни один парень не смел разговаривать с ней таким то­ном. Все они сходили по Энджи с ума, и ей, искусительнице и кокетке по натуре, доставля­ло огромное удовольствие видеть, как в их глазах разгорается пламя желания. Но с Бри­гом все обстояло иначе. В ответ на ее попытки разжечь в нем страсть она ощущала гнев. Как он, сын какого-то беглого рабочего с лесопил­ки и сумасшедшей полукровки-индианки, смеет делать вид, будто не испытывает к ней интере­са? Каков наглец! Что ж, посмотрим…

— А не хотели бы вы узнать меня чуть лучше?— спросила она, придвигаясь ближе с таким расчетом, чтобы он, глядя сверху вниз, увидел ложбинку между ее грудей.

С сигаретой в уголке рта он казался непро­шибаемым, словно какой-нибудь толстокожий ковбой. Окутанный дымом, он искоса посмот­рел на Энджи, но не отступил ни на шаг.

— У меня много работы. Извините.

Дело было не в работе. Она слишком уж явно соблазняла Брига, и ему это не понрави­лось. Надо срочно менять тактику. Энджи быс­тро отвернулась.

— Послушайте… мне очень жаль,— сказа­ла она.— Я не хотела, чтобы… ну, словом, чтобы вы думали, что я бегаю за вами.

— А разве это не так?

Когда Энджи снова обернулась к нему, вы­ражение ее лица было совсем другим.

— Я… я хочу быть вашим другом. Мне надоели эти молокососы. Честно говоря, меня от них тошнит. — Она взглянула на Брига широко открытыми честными глазами. — Мне казалось, что если я буду вести себя как… ну, как сейчас, то они от меня отстанут. Я… гм…мне нужен такой друг, как вы.— Бриг фыркнул и снова взялся за покрышку.— Джед и Бобби не дают мне проходу.

— Неужели?

— Я ведь говорила вам о пари.

На красивом лице Брига отразилось пре­зрение.

— Я думал, вы шутите.

— Нет…— Она вздохнула и провела паль­цами по каштановым волосам.— Я знаю, что порой люди думают, что я… ну, кокетка, что ли, и правильно думают, но только у меня еще никого не было. Потому что я… ну, понимаете… дочь Рекса Бьюкенена, каждый ста­рается затащить меня к себе в постель. По крайней мере, мне так кажется. Я слышала, что в тесных компаниях только и говорят о том, кто первым переспит с Энджи Бью­кенен. Вот почему отец отправил меня в порт­лендский монастырь святой Терезы. По край­ней мере, это было одной из причин. Но и те­перь, когда я уже закончила школу и собираюсь в колледж, обо мне продолжают сплетничать.

Лицо Брига оставалось невозмутимо спо­койным. Он все еще не верил ей.

— Вот и я подумала, что если смогу подружиться с вами, потому что вы такой… как это сказать… крутой… другие парни от меня отстанут.

Он бросил сигарету на пол и затоптал ее каблуком.

— Знаете, Энджи, очень немногие женщи­ны хотели, чтобы я дружил с ними. Мужчины и женщины… друзья… Из этого никогда ничего не получалось.

— А вдруг у нас получится? — спросила она, порывисто поднялась на цыпочки и кос­нулась губами его щеки. Даже не взглянув на его реакцию, Энджела вылетела в раскрытую дверь и заметила тень, быстро метнувшуюся за угол старого кирпичного сарая. Наверное, сно­ва Уилли. Господи, от этого идиота с ума сойти можно! И почему только отец до сих пор не избавился от него?

Впрочем, ее отца всегда трогали душещипа­тельные истории о тяжелых судьбах, и Бриг Маккензи — лучшее тому подтверждение.