Бремя раздвоения - [4]
Более того, в стране произошла тотальная атомизация общества, его распад на маргинальных индивидов. Общество все более походило на калейдоскоп многочисленных неустойчивых связей. Такой «бесконечный плюрализм» не предполагал наличия готовности к диалогу и консенсусу.
Характерно, что вместе с тотальным кризисом общества распадался и двойной стандарт, который также предполагает консенсус, пусть и двусмысленный. Правда, в пылу борьбы с коммунистической мафией новые власти не заметили опасности возникновения нового партийно-хозяйственного актива «круглых» (от названия доминантного политического движения «Круглый стол»). Однако новая мафия не успела состояться.
Существует мнение, что «старая» мафия взяла реванш и легко расправилась с обессилевшим от раздоров обществом и подорванной государственной машиной. На самом деле могущественные «отраслевые» мафии экономически были ослаблены ввиду быстро наступившего организационно-экономического коллапса курируемых ими отраслей. Впрочем, недооценивать ее роль в свержении Гамсахурдиа не приходится. Общество, ставшее на путь саморазрушения, легко поддавалось манипуляции.
На фоне всеобщего распада общества набирал силу этнорегионализм. Актуализировался «тбилисский шовинизм», противостоявший этнорегиональному партикуляризму, стихии «гоимизации». Так называли явление, связанное с процессом этнизации общества (преимущественно с мегрельским акцентом), что ассоциировалось у тбилисской интеллигенции с засильем провинциализма. Военные акции в Мегрелии в тот период чем-то напоминали «мингрельское дело» 1951 года.
Альянс тбилисской интеллигенции с криминальной группировкой «Мхедриони» и гвардией, возглавлявшейся политическим деликвентом Тенгизом Китовани, был столь же чудовищным, сколь и вынужденным. В стране не было сильного военного сословия, которое в некоторых странах третьего мира выступало гарантом сохранения государственности. Трудно понять, чего было больше в действиях командующего гвардией Китовани — попыток государственность сохранить или ее разрушить. Наиболее активным «свергателем» Гамсахурдиа стал именно «Мхедриони». Ситуация не покажется парадоксальной, если учесть, что паразитирующий на теле общества криминал может быть заинтересован в сохранении истеблишмента. В конце концов, действия гвардии и «Мхедриони» только ускорили процесс распада государства и общества.
Скоротечный режим Гамсахурдиа явил собой пример не только несостоявшегося государства или несостоятельности строительства этнического государства, но и пример того, как с гибелью государства и общества теряет свой смысл и двойной стандарт.
б) Размытый фундамент
«Призыв во власть» Эдуарда Шеварднадзе, жившего в Москве, стал шансом спасения грузинского общества и государства. На смену этнонационализму во времена Шеварднадзе-демократа пришли лозунги строительства гражданского общества. Опытный политик долгое время полагался только на свои силы, пока не убедился, что без собственной партии власти ему не обойтись. Впоследствии оказалось, что созданное им политическое движение «Союз граждан» по своим ухваткам и склонности к коррупции мало отличалось от КПСС. Его основу составили бывшие члены старого партийно-хозяйственного актива, быстро обретшие буржуазный лоск.
В пору Шеварднадзе Грузия утвердилась в своем выборе в пользу западного вектора развития. Во времена коммунистов лозунги в поддержку такого выбора сочли бы проявлением инфантилизма. Во времена Гамсахурдиа их находили вполне реальными. При Шеварднадзе-демократе они стали актуальными, что было подтверждено включением Грузии в европейские структуры и экономические мега-проекты.
Шеварднадзе справился с наиболее одиозной формой мафии — криминалитетом. Иоселиани был изолирован. Но стареющий политик не смог совладать с ее респектабельной формой. Чего стоили бесчинства энергомафии, в течение 15 лет державшей население на голодном пайке, подвергая его пытке холодом и тьмой в зимние периоды. Вместо приватизации страна получила «прихватизацию» в ее самых циничных формах.
Умение Шеварднадзе балансировать позволяло сохранить status quo. Распад государства прекратился или принял вялотекущие формы, на смену ему пришли такие же вялотекущие формы развития и застой. В общественном сознании ощущение «дефицита легитимности» оставалось острым. В 2003 году стало ясно, что правлению Шеварднадзе не вынести испытания таким стрессом, как «революция роз». Ему не удалось мобилизовать государственные институты, которые рухнули как карточный домик. Не защитила Шеварднадзе и его партия «Союз граждан». В последние дни его режима были зафиксированы массовые перебежки из его стана. Многие из узнаваемых лиц победоносно заявляли об этом в телеэфире.
Этнонациональный сектор сильно ослаб. Наступило разочарование в его возможностях. Его хватало теперь только на жалобы: дескать, национальные ценности находятся в опасности, угроза идет от вестернизации. Хотя в ту пору трудно было еще судить, насколько основательно утвердились в Грузии «завоевания» прозападных сил, могли ли они стать фактором национального развития.
