- Скорее, надо посмотреть, в порядке ли картины! - сказал я первое, что пришло в голову.
Он зевнул, посмотрел на часы.
- Да вы с ума сошли. Еще только шесть.
- Пожалуйста, я вас очень прошу!
Он буркнул что-то нечленораздельное и, очевидно, непечатное, прикрыл дверь и, отомкнув цепочку, пропустил меня внутрь.
- Да куда они денутся? - бурчал он, шагая передо мной ко входу в зал. - Сколько здесь работаю - ни разу картины не воровали. Доски со двора стащили - было дело. Люстра на складе пропала однажды. А картины - они всегда висят. Эти вот, - он кивнул на репродукции в тяжелых рамах, развешенные по стенам коридора. - Уж поди, лет двадцать, как висят, никто их не трогает.
Он открыл дверь в зал, и я вошел внутрь. Было совершенно тихо, только вахтер возился сзади, щелкая выключателем. Глаза постепенно привыкали к полумраку.
- Вот ведь черт, забыл совсем, - пробормотал вахтер. - Свет-то на главном щите отключен. Морока одна с этой выставкой, - и он вышел из зала, позвякивая ключами.
Я медленно двинулся вперед, туда, где висел Дьявол. В зале было тихо и спокойно, но в этом спокойствии было что-то зловещее. Я оглянулся по сторонам. Из полумрака, из темных углов на меня смотрели их лица, лица моих творений. Их взгляды преследовали меня, они следили за каждым моим движением, каждым моим шагом. Осуждающие взгляды. Гневные. Скорбные. Взгляды отчаявшихся и обреченных. Они все понимали.
Медленно, через силу я достал из кармана нож и раскрыл его. Он пытался удержать мою руку. Он пытался остановить меня. Он даже хотел сказать мне что-то - но я был ему уже неподвластен. Раз за разом вонзал я нож в холст и остановился только тогда, когда вспыхнул свет в зале. Лишь клочья от картины висели передо мной.
Но облегчения я не почувствовал.
Ничего уже нельзя было поправить.
Дьявол вышел на свободу.
