Бремя: История Одной Души - [71]
Хирург выглядел уставшим, сникшим, когда подошел к нему с приопущенной головой:
— Мистер Файнс, нам не удалось сохранить беременность... Я очень сожалею... Мы сделали все возможное. Думаю, что причиной спонтанного выкидыша послужил шок, испуг или приступ паники... Должен вам честно сказать, что эмоциональное состояние миссис Файнс требует пристального внимания психиатров. Простите, я знаю, как вам тяжело...
* * *
«Так вот ты какая, жизнь! Способная на месть. Требующая расплаты... — думал Артур, один возвращаясь домой. — Жестокой расплаты... Но почему не от других? Не от безразличных? Не от тех, кто окончательно очурбанился? Ведь знал он таких — ничего с ними не случается. Хоть и нельзя так думать. И все-таки, почему с ней? Почему с ним?» — и впервые незнакомое чувство — злоба, почти ненависть, неизвестно к кому поднялись в нем.
Ванесса приходила в себя медленно, и ей все время казалось, что ребенок где-то рядом, она чувствовала детское дыхание, неповторимый молочный запах его тельца, невыразимое младенческое присутствие и тепло. В поздний час, когда в роддоме все стихло, стараясь никого не потревожить и не быть замеченной, вышла в пустой длинный коридор... Пол был гладким, как зеркало, и она заскользила по нему босыми ногами, едва удерживая равновесие. В конце коридора горел свет, и кругом не было ни души. Когда-то с ней все это уже происходило... Вдруг послышался плач ребенка, Несса насторожилась, пытаясь сориентироваться, а потом побежала.
Бежать по зеркалу было трудно: оно то и дело откатывало назад. Но она не сдавалась. Ребенок закричал громче, Несса рванулась навстречу и... очутилась в широком отсеке коридора, в том месте, где горел яркий свет, странно исходящий из стен и потолка, и необычайно красивый, словно рассеянная радуга. Прямо перед собой она увидела большую белую дверь, из-за которой доносился детский плач. Несса потянула за ручку, и дверь легко открылась. Она ужаснулась тому, что увидела: огромный зал был заполнен детьми, в основном совсем еще крошечными младенцами... Дети лежали на полу, на подоконниках, на грязных многоместных нарах... И никто за ними не присматривал, никому до них не было дела... «Их бросили... — подумала Несса. — Они оказались не нужны своим матерям. Но, может, и ее ребенок здесь? Она-то пришла за своим... Потому что он нужен ей, нужен...».
— Что вы здесь делаете, мадам? — окликнул ее кто-то сзади, голос показался знакомым. — Вам нельзя здесь находиться... Вы должны немедленно вернуться в палату.
Ванесса оглянулась по сторонам, но никого не увидела.
— Вы должны вернуться в палату, — повторил строго голос.
— Я ищу своего ребенка, я бы хотела увидеть своего ребенка, — умоляюще сказала Несса.
— Вы пришли слишком поздно. Вы не можете получить его обратно. Единственное, что я могу для вас сделать — показать вам вашу дочь, но только для того, чтобы вы смогли попрощаться.
Видна была только широкая спина женщины, одетой в длинный черный халат. «Если это — медсестра, то почему она — в черном?» — подумала Несса.
— Следуйте за мной, — приказала женщина. — Нам нужно дальше. Это отделение детей, погибших от абортов.
И женщина повела Ванессу в конец зала.
У Нессы подкашивались ноги и от вида детских головок, ножек, ручонок — мутнело в глазах. Познавшая страх в разных его проявлениях, она никогда прежде не спускалась на такую его глубину. В какой-то момент ей захотелось повернуть назад, в палату, но желание найти своего ребенка было сильнее, и она продолжала следовать за женщиной в черном.
— Так, — сказала медсестра, не оборачиваясь, когда они попали в мрачный, сырой отсек в глубине помещения, — здесь — ваше отделение. Выкидыши по нерадивости матерей... — и указала на маленький сверток, лежащий на полках, вроде нар.
Несса подошла и открыла, в свертке лежало ее дитя. Она сразу узнала ее. «Доченька моя... — прижалась она лицом к маленькому беспомощному личику. — Доченька моя...».
Медсестра взяла Нессу за плечо, прикосновение тоже странно что-то напомнило. Обернувшись, Ванесса увидела перед собой того сумасшедшего, преследующего ее, теперь, оказывается, везде и всегда.
— Мы вас предупреждали о последствиях... — самодовольно сказал он и осклабился.
Несса закричала в голос и наотмашь ударила по ненавистному лицу...
— Мадам, мадам, проснитесь. Вам необходимо проснуться, — санитарка тормошила Нессу, пытаясь разбудить ее.
Ванесса открыла глаза.
Она не понимала, почему продолжала жить.
* * *
Неожиданно посреди зимы на три дня зарядил дождь, и ветер, как старая, заигранная пластинка, скрипел на одной и той же ноте. Казалось, не появится солнце отныне никогда, да и не хотелось солнца, ничего не хотелось. Однако оно появилось, сначала неуверенно, словно репетируя, как добросовестный артист свой выход, а потом, в одну минуту вдруг залило все вокруг запоздалым обильным теплом.
Тяжелые шторы плотно закрывали окна, но лучи все же пробивались в комнату. И свет, и тепло раздражали. Ванесса лежала в постели лицом вниз и не могла пошевелиться. Она знала, что нужно встать и принять душ, но даже воображаемый звук льющейся воды вызывал физическое неприятие. Вода, которая когда-то доставляла ей столько радости — родник ее детства — почему-то стала чужой, пугающей сущностью. Мир отделялся от нее, и она по нескончаемой спирали двигалась вниз. «Все бессмысленно, — думала она. — Ты все равно умрешь, и все они, сегодня довольные, тоже умрут, а жизнь так и будет кружиться в своем железном колесе без меня и без них, снова жаля кого-то больно, а кого-то развлекая минутной иллюзией счастья».
Прямо в центре небольшого города растет бесконечный Лес, на который никто не обращает внимания. В Лесу живет загадочная принцесса, которая не умеет читать и считать, но зато умеет быстро бегать, запасать грибы на зиму и останавливать время. Глубоко на дне Океана покоятся гигантские дома из стекла, но знает о них только один одаренный мальчик, навечно запертый в своей комнате честолюбивой матерью. В городском управлении коридоры длиннее любой улицы, и по ним идут занятые люди в костюмах, несущие с собой бессмысленные законы.
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Творится мир, что-то двигается. «Тельце» – это мистический бытовой гиперреализм, возможность взглянуть на свою жизнь через извращенный болью и любопытством взгляд. Но разве не прекрасно было бы иногда увидеть молодых, сильных, да пусть даже и больных людей, которые сами берут судьбу в свои руки – и пусть дальше выйдет так, как они сделают. Содержит нецензурную брань.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
К Пашке Стрельнову повадился за добычей волк, по всему видать — щенок его дворовой собаки-полуволчицы. Пришлось выходить на охоту за ним…
Автобиографическую эпопею мастера нон-фикшн Александра Гениса (“Обратный адрес”, “Камасутра книжника”, “Картинки с выставки”, “Гость”) продолжает том кулинарной прозы. Один из основателей этого жанра пишет о еде с той же страстью, юмором и любовью, что о странах, книгах и людях. “Конечно, русское застолье предпочитает то, что льется, но не ограничивается им. Невиданный репертуар закусок и неслыханный запас супов делает кухню России не беднее ее словесности. Беда в том, что обе плохо переводятся. Чаще всего у иностранцев получается «Княгиня Гришка» – так Ильф и Петров прозвали голливудские фильмы из русской истории” (Александр Генис).