Бремя феодала - [39]

Ворота перед нашим приближением закрыли. Однако только ворота, решетку не опустили, и оставили калитку, ибо целых три стража с алебардами, гордо выпятив грудь, делая вид, что в штанах у них сухо и не пахнет, «держали морду». Типа не боятся.

— Здорово, служивый! — вперёд выехал Бьёрн. — Как жизнь, как служба, как дела в городе?

— С божьей помощью! Кем будете, кто такие, цель визита? — пробурчал тот, что в доспехе подороже, видимо, старший.

— Сеньор, нам нужны «Быки Басконии», — выехал вперёд Клавдий. Еле уловимый жест, и в сторону стражей полетела монетка. Фигасе, серебряный лунарий! Стоимость молочной коровы! И ведь спишет гад на оперативные расходы, то есть плачу я.

— Дык, опоздали вы. Ушли они. Как есть ушли, — произнёс второй страж, поймавший монету, переглянувшись со старшим. Кстати, ловкачи, монету на лету так ловить — опыт нужен. Особенно когда ты в латной перчатке.

— И давно? — нахмурился Клавдий.

— Дык, знамо, два дня назад. — А это снова старший. — Ещё чуть, и не разминулись бы.

Мы в пути от замка Аранды три дня. Они ушли два дня назад. С учётом, что мы в замке ещё немного погостили… Голубь сразу нет, иначе бы сорвались быстрее, до нашего выхода. Гонец? Одиночный гонец со сменными коняшками скачет сильно быстрее войска. Ушли бы раньше, но не два, а именно что три дня назад, вместе с нами. Значит просто совпадение, о нас не знают. Телефонов и интернетов тут нет, новости медленно расползаются, иногда это плюс.

Клавдий переглянулся со мной, и, видимо, мысленно пришёл к тем же выводам. Снова обернулся к страже.

— А не подскажет ли многоуважаемый воин, в какую сторону сии доблестные мужи направились?

Глаза старшего заблестели, видно, подумал, что неплохо бы нас ещё подоить. Но решил не борзеть (информация открытая, я в городе всё и без него узнаю, но с ним поссорюсь) и честно ответил:

— Так они не скрывали. В Картагену они пошли, у них там вроде контракт хороший намечается.

— Хорошо. Открывай ворота, переночуем у вас, с утра поедем далее.

— А собственно, кем будете-то? — Стража вмиг напряглась. А с воротных башен я почувствовал взгляды десятков человек, вооружённым чем-то стреляющим.

— Служивый, ты штандартов не видишь? — спросил наблюдающий за всем Йорик.

— Вижу. Да только с тряпками и жезлами любой может разъезжать. А у меня отчётность.

— Граф Рикардо Пуэбло, — вывел я на шаг вперёд своего коня. Дружок устал, был на сменном, но у меня и сменные — аристократы, издалека видно.

Старший раскрыл рот и «завис», его напарник икнул. Третий же боец, вытянув алебарду, как бы невзначай сделал шаг назад.

— Что, не хотите пустить переночевать? — поддел я, оскалившись в ухмылке голливудского злодея.

— Ну, дык, пускать в город графа Пуэбло — плохая примета, — простосердечно выдал старшой.

Я рассмеялся, за мной и другие мои спутники.

— Рикардо, а ведь парни в чём-то правы! Везде, где появляешься, горожанам становится грустно! — воскликнул Клавдий. Поросята, уже моё «грустно» в оборот взяли. Надо бы за языком следить лучше.

— Да, но во всех случаях горожане сами виноваты в произошедшем, — парировал я. — Особенно последний случай, куда я только собираюсь на днях заехать.

Это намёк на Феррейрос, о котором в Бетисе, скорее всего, ещё не знают.

— Это да, примета плохая, — согласился я. — Вот только НЕ пускать графа Пуэбло — ещё худшая примета. — Картинно оскалился. — Ибо к Тахо у меня претензий нет, я друг герцога Бернардо. Но если со мной поступят по-свински, и я поступлю по-свински в ответ. А Бернардо скажу, что во всём были виноваты сами покойники. И, думаю, он отнесётся к этому с пониманием. Народу, чтоб набрать в ополчение, у него много, а граф Пуэбло по соседству только один.

— Дык это, того, вашсиятельство! Шуткуем мы! — «слился» старший, тоже придвинув к себе поближе алебарду, как бы чего не подумали, что он ею ощетиниваться собрался. — Юмор у нас в Бетисе такой.

— Я люблю юмор! — сбавил я обороты. Действительно, с союзниками разговариваю. — Но ночевать хочу в тёплой таверне.

Старшой кивнул и заорал вверх:

— Эй, канальи! Открыть ворота сеньору графу Пуэбло!

За воротами засуетились — задержки не будет. Клавдий начал пытать, где именно останавливались их «друзья». Я же, пока открывают, отъехал на несколько шагов.

— Вольдемар, располагайтесь где найдёте место. Мы вначале всё оцепим, прочешем, допросим свидетелей и проведём расследование, что тут было и как. Может «быки» чего оставили, не забрали?

Оказалось, не забрали. Двоих своих. Одного с перепоя не взяли — плохо было человеку. «Перепил», птичка такая. Другой с поносом слёг — был не транспортабельным. В принципе, первого не взяли ради второго — чтобы помогал, если что, а потом вместе отряд нагнали. Вдвоём безопаснее, чем в одиночку. Таверну предварительно окружили, затем всё тщательно прочесали — и правда только двое.

Вновь для пыток использовали эльфийку. После поражения в замке Аранды, где ей только в глаза не говорили, что она не справилась, сеньорита рассвирепела и обрушила на горе-вояк муки ада. Оба теряли сознание, один — однажды, другой — дважды. После чего больше не запирались и подписали «чистосердечку». Клавдий оказался на высоте и задавал предельно простые, чёткие и очень правильные вопросы. И представитель местного магистрата (это герцогский город, тут нет Сената и вольницы, только назначаемый сеньором герцогом префект), которого вытащили из постели, проведший эти полночи с нами, завизировал все четыре пергамента, на которые писцы из этого же магистрата старательно переписали показания подонков. Один пергамент — мне, на память, один — герцогу Бернардо, это его земля, один — королю, а один пусть будет, мало ли. Пригодится.