Бремя чужих судеб - [8]

– В следующий раз, красотка, – бросил северянин, целеустремленно направляясь к выходу. Расстояние было невелико, но прямо на выходе путь ему преградили еще пятеро верзил.

– Положи меч на пол, приятель… – приказал чей-то нагловатый голос. – И, может быть, тогда, мы договоримся по-хорошему.

– Мне некогда с вами разговаривать, – сердито ответил киммериец. – Я тороплюсь на встречу с Приамом.

– Ты, похоже, не понимаешь нас?

– Это неудивительно, – сурово отрезал Конан. – Ваш гнусный говор можно с трудом принять за нормальную речь, однако мой меч неплохо владеет языком таких баранов как вы!

Внезапно позади киммерийца испуганно завизжала Мирриам. Варвар едва успел пригнуться, как мимо него с ужасающим грохотом пролетело тяжеленное колесо от арбы, усеянное острыми шипами. До этого момента оно украшало потолок, подвешенное туда в качестве живописного украшения. Только великолепная реакция спасла Конану жизнь, чего нельзя было сказать о пятерых головорезах, попытавшихся встать на его пути к свободе. Трое из них, потеряв сознание, валялись под обломками колеса, которое вынесло к праотцам не только их бесчувственные туши, но и часть дверного проема. Остальные громилы, не решаясь нападать, осмотрительно отошли в сторону, и Конан беспрепятственно вышел наружу.

4

На улице вовсю шумел праздный и деловой люд. Солнце встало уже довольно высоко, и начинающийся день говорливо шумел своей обычной мелочной суетой. Торговцы разнообразной снедью наперебой предлагали самые аппетитные угощения, клятвенно обещая каждому встречному незабываемые вкусовые ощущения. Точильщик ножей, утопая в туче огненных искр, увлеченно занимался любимым делом. Разносчик воды щедро поил какого-то испытывающего острую жажду прохожего. Купцы и ремесленники, чужестранники и проститутки, миролюбивые граждане и честные карманники – все спешили по своим непонятным, но без сомнения, важным делам. Жизнь била ключом, и никто не забывал при этом вполне искренне демонстрировать друг дружке либо искренний интерес, либо полное равнодушие.

Конан, разгневанным смерчем, пронесся сквозь этот воркующий балаган, сея позади себя недоумение, зуботычины и неподдельный испуг. Никто не пытался его остановить. Даже уличная стража, однажды завидев киммерийца, предпочла не связываться с могучим варваром, от которого издалека веяло смертью и разрушением.

Очутившись перед домом чеканщика, Конан ненадолго задержался. Запертые ворота ничуть не смутили его, ибо в следующий миг он легко взлетел над высоким глиняным забором, и оказался внутри ухоженного цветника. Из дома чеканщика доносились громкие голоса, один из которых принадлежал молодой женщине, другой Приаму.

– Рабыня, – с угрозой произнес главный вор Города Солнца. – Если ты солгала мне, смерть твоя будет ужасна.

– Я не твоя рабыня, – дерзко ответила девушка. – И уже рассказала тебе все, что знаю!

– Этого мало! – сладко заговорил Приам. – Теперь меня интересует нечто другое…

– Не прикасайся ко мне, грязный негодяй…

В комнате послышалась возня, пыхтение, треск разрываемой одежды и испуганный женский вскрик. Киммериец не стал дожидаться развязки и, миновав небольшой бассейн с плавающими золотыми рыбками, как привидение, возник на пороге комнаты. Картина, явившаяся его взору, не вызвала у него никаких симпатий. Приам, навалившись всем телом на чернокожую рабыню, пытался повалить ее на пол. Та отбивалась, как могла, но силы были явно не равны. С появлением киммерийца, финал трагедии быстро подошел к концу. Оторванный от желанной добычи, словно малое дитя от груди матери, бритоголовый вор взлетел к потолку и оттуда рухнул прямо на стол, стоявший посредине комнаты, разбив его вдребезги.

На шум в помещении ворвались двое охранников Приама, оба держали мечи наперевес. Первый стражник, завидев киммерийца, кинулся на него, размахивая клинком. Конан ловко уклонился и ребром ладони ударил нападавшего по запястью. Меч с глухим звуком упал на забрызганный вином и кровью ковер. Тогда Конан быстро шагнул к стражнику и одним сильным ударом кулака уложил его на пол. Второй слегка замешкался, выбирая лучшую позицию для атаки, но северянин оказался проворнее, размозжив голову бедолаге тяжелым креслом.

– Надеюсь, я не помешал? – медленно растягивая слова, проговорил Киммериец, поворачиваясь к оставшейся в живых публике.

Пытаясь прикрыться остатками одежды, девушка смотрела на северянина широко открытыми глазами, торопливо гадая про себя, что лучше – быть изнасилованной бритоголовым бандитом или оказаться в руках этого черноволосого гиганта, оставившего от Большого Купца одно кровавое воспоминание.

– Конан, мальчик мой, – испуганно пролепетал Приам, с трудом приподнимаясь на ноги. Его физиономия, искаженная неподдельным ужасом, была обращена к выходцу с того света. – Так ты еще жив?

– Как видишь, – спокойно ответил Конан, и его изрядно побитое лицо скорбно помрачнело. – А вот ты, боюсь, уже нет…

– Не говори так, киммериец, – взмолился Приам. – Наша жизнь подвластна только воли Богов. Только им дано право решать, кто из нас достоин смерти, а кто нет…

– Сдается мне, – хмуро заметил Конан. – Что твои боги о тебе позабыли? Поскольку твоя трусливая душонка давно должна была свести тебя в могилу.