Я зашагал прочь. Прибавил шагу и почти побежал по пустым полусонным улицам. Даже особняк господина Крома не удостоил вниманием. Единственным желанием было — убраться подальше из этого несчастного города… Улицы, дома, облезлый кустарник по переулкам — все вызывало раздражение и протест. В то же время я недоумевал: при чем здесь улицы, дома, переулки?… Разве дело в них? Но до ответа недобирался.
Я разволновался, вернувшись в русло забытых чувств и рассуждений. И в то же время понимал — главное опять унеслось не пойманной жар-птицей, хотя в руках, кажется, оставалось ослепительное перо.
Меня вдруг осенила догадка: вот почему я становлюсь таким неустойчивым и непонятным для самого себя! Карлу, наверное, уже удалось загнать в чернильницу часть моей души. Не он ли так ловко подсунул «бренди», эту сладкую отраву? Расслабить волю, затуманить мозги?… Скоро буду таким же покорным и безликим, как Бо-Э-Ни!.. Предположение было настолько неприятным, что я сразу же постарался его забыть. Не лучше ли оглядеться вокруг, устремить взор на небо!
Утро светлело; серое одеяло тучек зияло голубыми прорехами. Скорей бы показалось солнышко и по-настоящему согрело всех, кто жаждет тепла.
Я замерз. Мелкая дрожь пронизала все тело, зуб не попадал на зуб. Сунул руки в карманы — не помогло. Большого холода, кажется, не было — почему же меня так трясло?
Неподалеку с удивлением обнаружил трехэтажное учреждение Карла. А мне казалось, не знаю, куда забрел… До начала рабочего дня тьма времени, и я решил: не только согреюсь, но и в мягком кресле вздремну.
По молчаливым коридорам, мимо офиса-двенадцать, проскочил к себе. И вот уж чего никак не ожидал — телефонного звонка!
— Где ты шляешься! — заорал в трубку Карл. — Немедленно ко мне!
В приемной поразился еще больше, увидев Ри.
— Все из-за вас, — упрекнула она. — Будто делать нечего…
Я пожал плечами и пошел к шефу.
— Доброе утро, господин Карл!
— Довольно паясничать! — вскипел Карл. — Где тебя черти носят!
— Разве не имею права? После работы? — возразил я.
— Не имеешь! — закричал Карл. — Только с моего разрешения. И никаких контактов с посторонними!
— Слушаюсь, господин Карл.
— Перестань валять дурака. И хватит врать!
— Не понимаю, господин Карл.
— Понимаешь. Сколько лет историку?
— Сорок.
— Ему не сорок, он гораздо моложе.
— Какая разница? Мы довольно мило поболтали.
— Свои впечатления, — ядовито заметил Карл, — придется изложить на бумаге. О чем говорили, кто он, откуда и все остальное. Будем считать это вторым делом первостепенной важности. А первое дело — вот оно. — Карл извлек из ящика стола вчерашний протокол, над которым я и Ри допоздна трудились, и швырнул передо мной.
— Не годится! — выпалил Карл.
— Как — не годится? — возмутился я.
— Протокольчик куцый, как у зайца хвост! — Карл с удовольствием повторил: — Да, как у зайца хвост! Будем обогащать, дополнять, совершенствовать. Ведь не для того теряли время величайшие боссы делового мира, чтобы их слова и мысли остались где-то в воздухе!
— Ну и обогащайте, — вырвалось. — При чем здесь я?
— При том, — затрясся Карл, — что протокол вел ты, ты, ты!
— Скажите и за это спасибо, — сказал я холодно. — Больше не прибавлю ни слова!
Я гордо покинул карловский кабинет и мимо побледневшей Ри прошествовал в офис-четыре. Сел за стол, подпер бодбородок кулаками и закрыл глаза. Пусть Карл на меня полюбуется, в свой монокуляр…
Задремал. А может быть, только показалось, что задремал. Услышал шелест платья и уловил знакомые духи. Мгновенно очнулся и увидел Ри, сидящую напротив меня. Ри очаровательно улыбалась. Она спросила:
— Вы, наверное, очень устали?
— Устал, — кивнул я.
— Я так и подумала. Но грубить все равно нельзя, — мягко продолжала Ри. — Господин Карл грубостей не заслужил. Вы, наверное, еще не поняли, кто он.
— Наверное, — вздохнул я, горько сожалея о том, что душа девушки наверняка в чернильнице.
— И наверное, не поняли, что все распоряжения господина Карла выполняются беспрекословно.
— Наверное.
— А теперь вы хорошо это уяснили, — обвораживала своим голосом Ри. — Следовательно, нужно взять себя в руки и выполнять то, что необходимо.
Ри положила передо мной протокол.
— Я же сказал! — разозлился я. — Не прибавлю ни слова!
— Ну, вот вы опять, — всплеснула белыми руками Ри.
— Да, опять, — жестко сказал я. — Разговор закончим.
— Вы не только грубиян. Вы… — Ри покрутила пальчиком у виска.
Я отвернулся и не видел, как девушка уходила. Должно быть, я ее сильно рассердил. Что ж, готов извиниться, но отступить от своего слова? Никогда!
Заглянул Бо. На цыпочках, то и дело оглядываясь, он приблизился к столу.
— Не горячитесь, — шепотом посоветовал он. — Бывает, устанешь, но пересилишь себя — и пройдет!
— Мне нужны деньги, — придумал я классическое контрдействие. Совсем не хотелось говорить с человеком, у которого душа замурована. — Дайте взаймы!
— Я бы с удовольствием, — попятился Бо. — С собой не имею…
— Не надо врать! — Я торжественно воздел руку. — Чего вы боитесь? Я же отдам.
— Я подумаю над этим. Уверяю вас, все не так просто.
— Думайте, больше думайте. Человеку свойственно думать. И совершать благородные поступки.
