Бредовый суп - [33]
Сразу после завтрака мы поехали в Алкмар на сырный рынок.Молодые красивые парни, нарядно одетые, в белых с красным шляпах, таскали сыр на носилках от своих грузовиков до весовой комнаты и обратно. Они очень торопились или делали вид, что очень торопились, и несли свой сыр беглым шагом с криками всякими и прибаутками. На тех же самых сырных весах за полгульдена можно было взвеситься кому угодно.
– Ты слышала, что они объясняли про весы? – спросил я.
– Да, – сказала Маринка, – эти весы обнаруживают ведьму, поскольку ведьма не дает никакого веса.
– Мы будем взвешиваться?
– Нет.
– Почему?
– Страшно, – сказала Маринка.
Мы попробовали всякой всячины на этом рынке и накупили много сувениров. Я отдал их Маринке, и там был довольно большой медный колокольчик. Он все время звенел у нее в сумке, и я всегда знал, где Маринка находится. И это было вполне по-деревенски.
После сырного рынка мы поехали в Волендам. Зашли в первое же кафе в городе, а потом проехали немного дальше и запарковались около набережной.
Мы сели на маленькую скамейку и стали любоваться на лодки, стоящие на воде рядом с нами. Сразу откуда-то налетели разные маленькие птички, и среди них было много самых обыкновенных воробьев, которых мы давно уже не видели. Я купил какой-то бублик, и мы сидели и кормили этих голландских воробьев. А они совсем осмелели и боролись друг с другом за хлебные крошки прямо у наших ног. И мне пришлось купить еще один бублик.
Мы пошли бродить по набережной, свернули на маленькую улочку, на которой были одни сувенирные магазины, и зашли, наверное, во все. И накупили, конечно, много всякой ерунды.
Ближе к вечеру мы вернулись в Амстердам, к себе в отель, переоделись, спустились вниз и зашли в “The Lounge”перекусить. Мне дали копченых угрей с лососиной на поджаренном хлебе с каперсами и кольцами красного лука. Потом мы стали пить чай и съели много их домашней выпечки.
Мы вышли погулять и переходили от одной площади к другой. И на каждой из них выступали уличные артисты.
Вскоре мы вернулись к Краснопольскому на Дам. Там было особенно много народу, и мы увидели необыкновенно яркую девушку, которая танцевала какой-то испанский танец. Мы долго стояли там и смотрели, как наша Кармен очаровывала публику. Ей, конечно, бросали больше денег, чем другим. Я бросил доллар в ее сумку, и в этот момент она закончила танцевать. И я сказал ей, что она здорово танцует. Она посмотрела на меня очень пронзительно, и мне показалось, что она своим взглядом просверлила меня всего насквозь. И я стал расспрашивать ее, кто она и откуда, и узнал, что она учится в Амстердаме и подрабатывает там же, в университете, а летом, когда там все закрывается, она танцует здесь. “Это моя летняя работа”, – сказала она мне.
– Илюша! – крикнул кто-то совсем близко от нас.
Я обернулся. Это были Светка с Сережей.
– Привет, – сказал нам Сережа. – А это Борис, мой одноклассник. Борис… а по батюшке, как тебя, ты уж сам скажи.
– Просто Борис, – сказал Борис.
– Марина, – сказала Маринка.
– Привет, просто Борис, – сказал я.
– Здравствуйте, – сказал Борис.
– Где тут можно посидеть? – спросила Светка. – Я устала.
– Я тоже, – сказала Маринка.
– Пошли к нам в Краснопольский, – сказал я, – у нас там очень уютный бар.
Мы вернулись в Краснопольский и сели за столик “Golden Palm Bar”.
– А мы сегодня ходили на концерт и слушали Шнитке, – сказала Светка.
– Ну и как? – спросил я.
– Мне очень понравилось, – сказал Борис.
– А мне не понравилось, – сказал Сережа.
– Почему? – спросил я.
– А я вообще не люблю эту абстрактную музыку.
– Значит, тебе надо почаще слушать разную музыку, тогда ты начнешь что-то в ней понимать, – сказал Борис.
– А ты в ней что-то понимаешь?
– Да, и это дает мне возможность получать от музыки удовольствие.
– Я тоже получаю от музыки удовольствие. Но не от такой.
– А от какой? – спросил Борис.
– Мне нравится краковяк Старовольского.
– А что это такое?
– Э-э, – сказал Сережа, – ты даже не знаешь краковяк Старовольского?
– Если я не знаю этого, значит, это какая-то ерунда.
– Для тебя. А для меня это – хорошая музыка. А для тебя Шнитке – это хорошая музыка. А для меня – это ерунда. Тебе нравится одно, а мне – другое.
– Нет, нет, нет, – сказал Борис. – Дело не в том, что нам нравится разная музыка. Дело в том, что тебе не нравится какая-то определенная музыка только потому, что твой музыкальный вкус недостаточно развит.
– Надо ли мне понимать тебя так, что ты считаешь мои вкусы низменными, а свои – возвышенными.
– Это звучит грубо, но я бы ответил утвердительно на твой вопрос.
– Мне это нисколько не кажется грубым, – сказал Сережа. – Я просто не понимаю, почему ты ставишь свои вкусы выше моих.
– Потому что музыка, которая нравится мне и не нравится тебе, нравится еще очень многим. Тем, кто кое-что понимает в музыке.
– Краковяк Старовольского тоже нравится многим.
– Возможно, – сказал Борис. – Но они наверняка не принадлежат, скажем так, к кругу музыкально образованных людей и уж, тем более, к музыкальной элите.
