Братья Витальеры - [29]

— Киндербас, — сказал Клаус, — Вульвекен Вульфлам сидит в замке на Сконе.

— Да неужели! — пророкотал тот своим басом, который с годами стал ещё гуще. — Чтоб ему жариться у сатаны! Когда мы идём туда?

— Скоро. На этот раз он не уйдёт.

— Хорошо бы попался, — произнёс Киндербас. — А Стокгольм? Зачем, собственно, нам Стокгольм? Вместо того чтобы нападать на торговые корабли, мы охраняем их. Что нам за дело до датской королевы? Наши враги Вульфламы.

— Не горячись, Киндербас, — с улыбкой сказал Штёртебекер. — Я дал слово, что мы поможем стокгольмцам. Покончим с этим и пойдём на Сконе. А наши старые счёты мы всегда успеем свести.

— Мне кажется, лучше бы сейчас с ними поквитаться. Этот морской парад мне не нравится.

— Но я дал слово! — повторил Штёртебекер.

Датчане не были столь неподготовленными, как предполагали витальеры. Они замкнули вокруг города железное кольцо не только на суше, но и блокировали своим флотом выход из озера Меларен.

Стремительным налётом кольцо датских кораблей было разорвано, а пока корабли пиратов сражались с военными коггами датчан в заливе Сальтшён, Хеннинг Мантойфель беспрепятственно провёл нагруженные суда в гавань. Защитники Стокгольма встретили этот геройский подвиг ликованием: уже два года они стойко сдерживали натиск превосходящего врага, и вот пришла помощь — продовольствие и оружие. Теперь они, почувствовав поддержку, стали дразнить датчан, насмехаться над ними: «Что ж, нападайте, если посмеете, а нет, так отступитесь; Ганза и витальеры поддерживают нас, и мы никогда не сдадимся!»

Корабли расположились все вместе в гавани Стокгольма. А между тем датчане снова сосредоточили свой флот и подтянули подкрепления. Со свежими силами они блокировали гавань и решили не выпускать пиратские корабли в море.

На совете капитанов Штёртебекер настаивал на немедленных действиях. Он считал, что до наступления зимы блокада должна быть прорвана. В противном случае придётся зазимовать и уступить датчанам господство на море. Капитаны не могли прийти к единому решению. Арндт Штюк поддерживал разумное предложение Штёртебекера, Хеннинг Мантойфель проявил себя, однако, человеком нерешительным и приводил все новые и новые доводы в пользу отсрочки. Марквард Прин, который пользовался большой популярностью среди немецкого населения Стокгольма, тоже не мог решиться на уход. Штёртебекер угрожал собственными силами пробиться в открытое море. Магистр Вигбольд уверял, что эта затея неосуществима. Датчане сосредоточили свой флот в заливе Сальтшён. Любые разрозненные действия с самого начала обречены на неудачу. Штёртебекер думал о Сконе и о Вульфламах. С каждым днём он становился все нетерпеливее и невыносимее.

Неожиданно ударили морозы. Быстро замёрзли озеро Меларен и залив Сальтшён. Только открытое море, где находился датский флот, было ещё свободно ото льда. И тут датчане попытались внезапным налётом завладеть вмёрзшими в лёд пиратскими кораблями и сжечь их. Благодаря бдительности команды «Морского тигра» атака была отбита.

Штёртебекер проклинал нерешительность и бездеятельность других капитанов. Вместе с Михелем Гёдеке и Магистром Вигбольдом он, чтобы защититься от неожиданных налётов, с помощью моряков окружил три своих корабля, которые были ближе других к выходу из озера Меларен, высоким бревенчатым палисадом. В особенно морозные ночи палисад обливали водой. Он обледенел и благодаря этому стал почти непреодолимым.

Клаус Штёртебекер пустился ещё на одну военную хитрость. Едва наступала темнота, его команда взламывала лёд перед палисадом; если бы датчане отважились атаковать его и поставить лестницы и тараны, они провалились бы под лёд. Во время этой работы Штёртебекеру пришла в голову великолепная мысль. Он приказал изготовить длинные водонепроницаемые деревянные ящики, в крышках их просверлил по маленькой дырке. В эти ящики насыпали пороху, который предназначался для «думкёне». Через дырку в крышке ввели внутрь каждого по фитилю. В месте, где могло произойти нападение, во льду были сделаны ямки, как раз такие, чтобы в них поместились эти ящики с порохом.

На других кораблях посмеивались над всеми этими спешными приготовлениями и над ледяным валом перед пиратскими кораблями.

— И чего они боятся? — кричал Хеннинг Мантойфель. — А я-то думал — пираты не знают, что такое страх!

Штёртебекер велел ему передать, что он в его присутствии дал висмарцам слово действовать в бою с ними вместе, но что он, Клаус Штёртебекер, командир «Морского тигра» примет во внимание насмешки Хеннинга Мантойфеля.

С тех пор ни Хеннинг Мантойфель, ни другие капитаны из «благородных» не высказывались опрометчиво в адрес кого-нибудь из трех капитанов-плебеев[52].

Как и предполагал Клаус Штёртебекер, датчане, уверовавшие в своё превосходство, попытались совершить нападение на застрявшие во льду корабли витальеров. Их собственный флот был в открытом море, а солдаты с кораблей развернулись широким фронтом против пиратов. Они тащили много лестниц, для того чтобы преодолеть палисад. Клаус Штёртебекер отдал приказ команде оставаться на кораблях и стрелять по каждому датчанину, который попытается перелезть через палисад. Если бы врагам все же удалось преодолеть препятствие, предстояло защищать корабли. Для этой цели у каждого матроса была наготове палица или булава. Небольшие группы остались у палисада, чтобы в нужный момент поджечь маленькие ящики с порохом.