Братья Sisters - [55]

Плотина же, напротив, оживала: с наступлением ночи повылазили бобры. Упитанные, в лоснящихся под млечным светом луны шубках, они принялись за свой нелегкий труд. Они сигали с плотины в воду, выныривали в стороне и оглашали округу низкими стонами: то ли сетовали на тяжкую бобриную долю, то ли подбадривали друг друга. Потом выбирались на берег в поисках веток, которые переправляли обратно к плотине. На верхушке этой конструкции, словно наблюдая за трудами сородичей, восседал самый жирный бобер.

— О, ты посмотри, начальник, — сказал я братцу. Чарли тоже следил за бобрами и кивнул в знак согласия.

И вот глава бобровой стаи неуклюже плюхнулся в воду и поплыл к берегу. Вышел нерешительно, будто опасаясь, что земля не выдержит его веса, однако осторожничал он недолго. Осмелев, бобер двинулся не куда-нибудь, а в лагерь к бочкам с золотоискательной жидкостью. Бесстрашно и решительно он сунул голову в пустую бочку. Запах из ее нутра у него вызвал отвращение, и вожак переметнулся ко все еще закупоренным сосудам. Встав у одной из бочек, бобер впился зубами в ее обод — захотел, наверное, опрокинуть ее и откатить или отволочь к воде. Вот смехота! Давно я так не веселился. Чарли же оставался угрюм и сосредоточен, понимая, что бобер, этот незваный гость, непременно заставит Варма и Морриса реагировать. Если они, конечно же, наблюдают за лагерем. Не прошло и секунды, как со дна долины раздались щелчки. Чарли оживился и мотнул головой.

— Ага! Слышал?

Вновь защелкало, и тут уже я разглядел, как темноту пронзают размытые черные тени — камни, устремленные в сторону упертого грызуна. Бобер тем временем сумел-таки опрокинуть бочку. Проследив за тем, откуда камни вылетают, мы увидели густую рощицу деревьев и кусты. Моррис и Варм засели аккурат под нами, у самого склона холма. Не сговариваясь, мы с Чарли начали красться вниз, чтобы зайти врагу с тыла.

— Беру на себя Морриса, — прошептал Чарли. — Ты следи за Вармом. Не убивай только, если он не даст повод. Стрельни разок ему в руку — так он еще сможет работать и говорить.

Я почувствовал, как раздуваюсь, как нутро мое растет и ширится, а разум тонет в черноте, словно в море пролитых чернил, которые все прибывают и прибывают. Обычное ощущение перед убийством. Кожу покалывало, волосы поднимались дыбом. Я становился кем-то иным или же просто выпускал на волю другую свою суть — ту, что всегда рада выйти из мрака и творить беззаконие. Во мне боролись два чувства: страсть и позор. Почему мне так нравится преображаться в животное? Я задышал часто и бурно. Чарли же оставался холоден и собран. Жестом он велел и мне успокоиться. Братец давно привык управлять мной: сначала подогреет, разозлит, а потом бросит в бой. Увы мне, увы кровопроливцу бездушному.

Вот я различил в темноте место, где схоронились Моррис и Варм. Видел смутные очертания их рук, когда эти двое швыряли в бобра камнями. Сейчас начнется пальба, и укрытие осветится ярким пламенем из стволов: каждый листик, каждую веточку станет видно как днем. Я даже представил застывшие в страхе и изумлении лица Варма и Морриса, когда они поймут, что их обнаружили.

Чарли вдруг хлопнул меня по груди: остановил, заглянул в глаза и позвал по имени, отрывая от мыслей.

— Чего? — спросил я, немного расстроенный столь грубым возвращением на землю.

Чарли ткнул в темноту пальцем и произнес тихо-тихо:

— Гляди.

Я мотнул головой, чтобы окончательно прогнать наваждение, и посмотрел в указанную сторону.

С юга к лагерю вышли трое. По винтовкам я сразу признал в них синеглазых братьев, что засели вниз по реке. При первой встрече, стоило мне упомянуть бочки с вином, их настороженные позы как-то сразу переменились. Вот они и пожаловали за пойлом.

Жирный бобер уже приволок добытую с таким трудом бочку к кромке воды, но тут старший из трех братьев ударил его ногой в живот. Бобер, покрыв порядочное расстояние по воздуху, шлепнулся в реку. Разгневанный, он принялся бить по воде плоским хвостом, предупреждая сородичей. Те разом побросали дела и нырнули, спасаясь в нутре плотины. Там они скучкуются, и жестокий человек не причинит им вреда. Их вожак покинул место действия последним. Двигался он неторопливо: то ли удар в живот ослабил его, то ли старый бобер спасал остатки гордости. Все же есть в этих животных нечто от нас, от людей: они мудры, осторожны и рассудительны.

Старший из братьев тем временем откатил бочку на место и после заглянул в палатку. Найдя ее пустой, он громко позвал:

— Эгей! Хозяева!

Мне показалось, что Моррис и Варм сдерживают смешки. Я озадаченно посмотрел на Чарли, и тут смешки сделались громче, перерастая в нездоровый хохот. Трое на берегу обеспокоенно зашевелились, стали переглядываться.

— Кто здесь? — позвал здоровяк.

Смех умолк, и раздался голос Варма:

— Здесь мы, а там кто?

— Мы с прииска чуть ниже по течению, — ответил старший брат. Пиная бочку, он пояснил: — Хотим купить у вас винца.

— Вино не продается.

— Заплатим как в Сан-Франциско.

Здоровяк потряс в воздухе кошелем, желая продемонстрировать честность намерений. Никто не ответил, и он, вглядываясь в темноту, позвал: