Братья по крови - [91]

– Оно и к лучшему. Не хватало поверх треволнений еще и похмелья… – Септимий вновь перевел внимание на Катона: – Ну так что у вас?

Тот, чуть помедлив, сказал:

– Отон ищет повода повернуть колонну вспять.

Он вкратце изложил суть совещания в штабной палатке.

– Вон оно что… А ты не думаешь, что все это навеяно обычным нервным расстройством?

– В прошлой битве с Каратаком смелости ему было не занимать, – указал Макрон. – А тут он чуть было не засобирался показать хвост перед горсткой вшивых варваров, поддавшись на одну лишь угрозу не соваться в их владения…

– Точно, – подтвердил Катон. – И мне думается, это неспроста.

Септимий почесал себе нос.

– Вы думаете, это он и есть? Соглядатай Палласа?

– А что? У него есть все полномочия, чтобы провалить это задание. Причем еще задолго до того, как мы подберемся к Каратаку, чтобы его схватить.

– Это так, – согласился Септимий. – Твою версию подтверждает и то, что он так легко сует тебя под удар. Хотя это едва ли убедительное доказательство.

– Ну а как же, – рассудил Катон. – Ему приходится соблюдать осторожность. Любому агенту свойственно скрадывать свои следы. И не только для собственной безопасности, но и для безопасности Палласа. Если в Британии разгорится пожар, а кто-нибудь сумеет вывести следы поджога к императорскому вольноотпущеннику, то распнут и его, и всех, кто с ним.

– Насчет того, чтобы всех, – не думаю. Ни жены императора, ни Нерона это не коснется.

– Откуда у тебя такая уверенность? За умышления против себя Клавдий умертвил Мессалину. А ведь он любил ее. И на Агриппине женился не только из политических соображений. Если же выяснится, что она была заодно с Палласом в попытке свергнуть императора, то я не уверен, что Паллас повиснет на кресте один… – Катон помолчал. – В целом, хочу повторить, что агент Палласа не может себе позволить действовать в открытую. Он должен проявлять осторожность. И сейчас наиболее вероятным подозреваемым мне видится Отон. Если только тебе не известно что-то, чем ты еще не поделился с нами.

– К правде я не ближе, чем вы, – не стал спорить Септимий. – Возможно, что агент даже не в этой колонне, а остался в Вирокониуме. Скажем, легат.

– Не думаю, – усомнился Катон. – Квинтат напрямую сказал, что ему было велено отягчать жизнь нам с Макроном.

– И это выводит его из-под подозрений? – фыркнул Макрон.

– Представь себе, – ответил за Катона Септимий. – Послушай, префект. Мы имеем дело с Палласом и кру́гом его лазутчиков. Коварства и гибельности в них ни на йоту не меньше, чем в тех, что в услужении у Нарцисса. И я знаю, на что они способны. Так что это может быть и Отон, и его жена…

– Жена? – Макрон готов был расхохотаться. – Ты хочешь сказать, что баба могла прирезать двоих здоровенных легионеров и освободить Каратака?

– А почему нет? Скажи мне: кто, в твоем понимании, мог притупить бдительность стражников лучше, чем она, тряся вблизи них своими прелестями? Думаешь, среди имперских агентов мало женщин? Оком Юпитера клянусь, центурион, тебе еще учиться и учиться! И лучше делать это поживее, если не хочешь, чтоб тебе самому горло перерезали… – Спохватившись, он умерил голос. – Конечно, я подозреваю ее. Как и всех, у кого есть силы, средства и возможности делать то, чего хочет Паллас. Так что это может быть и Отон, и его жена, и Гораций… Да кто угодно.

– Скажем, ты? – недобро усмехнулся Макрон.

– А вот меня уволь, – насупился Септимий. – Я служу Нарциссу. А он служит императору. И это ставит меня выше всяких подозрений. Пожалуй, единственные, кого я не подозреваю, это вы двое. Хотя бы потому, что вашим жизням угрожает некто, кого мы с вами разыскиваем. Мужчина или женщина, – добавил он.

– Судя по тому, как я сейчас, вот в эту самую минуту, отношусь к твоему хозяину Нарциссу, мне бы впору быть агентом Палласа. И я бы с удовольствием укокошил вас обоих, лишь бы вы не висли у нас за спиной – неважно, что там в результате будет с империей.

Оба, Макрон и Септимий, молча впились друг в друга взглядами в зловещем сумраке лунного света.

– Будет вам, – отделился от повозки Катон, – что толку друг на дружку пялиться? В общем, я сказал то, о чем хотел сказать. Приглядись внимательней к Отону. Такие вот мысли.

– Принял к сведению. Ну, а теперь мне пора к заказчикам, пока кто-нибудь не заинтересовался, о чем это мы тут щебечем.

Кувшин Септимий сунул обратно в повозку и тронулся к своему прилавку, по дороге заметно повышая голос:

– Ну, нет так нет, дорогие мои господа! Извините, что в цене не сошлись. Я-то думал, римским офицерам жалованья хватает, чтобы жить на широкую ногу… – В его голосе слышались ехидные нотки. – Но, как видно, желаемое и действительное – не всегда одно и то же.

Двое офицеров куце ему кивнули и, лавируя среди сидящих, двинулись прочь из этой таверны под открытым небом.

– Н-да, много ж толку вышло из нашего разговора, – пробурчал Макрон.

– Согласен, немного, – тихо отозвался Катон. – Совсем немного.

Глава 23

Сидя в седле, префект молча оглядывал людей, подобранных в конный авангард. Их было пятьдесят, стоящих возле лошадей в ожидании слов своего командира. Их оснастку Катон приказал перенести в обоз, чтобы они ехали налегке, готовые ответить на любую угрозу. Большинство составляли фракийцы, не раз ходившие под его началом в бой. За их дисциплину поручились командиры турм. Кое-кто пришел из пополнения батавов, доказавших свою надежность.