Братья-оборотни - [43]

Возглас Эндрю стал для пса неожиданностью, он дернулся так, что аж подпрыгнул на всех четырех лапах. А приземлившись обратно, обернулся к Эндрю, поглядел укоризненно, и тихо-тихо проскулил, дескать, чего ругаешься в божьем храме, кощунник? А в углу круглого собачьего глаза висела крупная слеза.

— Прости, господи, невольное прегрешение, — тихо произнес Эндрю и перекрестился. — И ты меня прости, божий… гм… кто бы ты ни был, короче. Я тебя не хотел пугать и тем более не хотел осквернять храм сквернословием, это случайно вырвалось.

Пес коротко тявкнул, дескать, извинения приняты. И снова повернулся к алтарю, и распростерся ниц на каменном полу, и стал глядеть на распятие снизу вверх, и в его собачьих глазах стояли слезы.

— Молю тебя, господи, спаси раба своего, кем бы он ни был, — сказал Эндрю. — Не ведаю, как лишился он человечьего облика, но полагаю, что обусловлено сие беззаконным дьявольским злодейством, ибо ежели был в чем виновен раб твой, то уже покаялся он, и свидетельствую, господи, что покаяние его искренно.

Пес благодарно ткнул Эндрю в запястье мокрым и холодным носом, негромко тявкнул, и качнул длинной мордой в ту сторону, где в иконостасе располагалась икона богоматери с младенцем.

— Да-да, ты абсолютно прав, — кивнул Эндрю. — Извини, запамятовал, кому лучше всего направлять молитвы в подобных случаях. Обращаюсь к тебе, богородица, дева святая, со смиренной молитвой, не за себя молюсь, но за товарища, имя которого мне неведомо, а ведомо лишь то, что блаженно его сердце и не таит оно злобы… гм… Послушай, уважаемый, а зачем ты бросился на отца настоятеля?

Пес издал протяжный не то рык, не то скулеж, будто хотел ответить на вопрос человеческим языком, но не смог выговорить желаемое из-за несовершенства речевого аппарата.

— Давай мы с тобой вот как побеседуем, — обратился к псу Эндрю. — Лаять в храме доброму христианину не подобает, поэтому давай ты будешь отвечать на мои вопросы жестами. Если хочешь ответить утвердительно, кивай мордой, а когда отрицательно — мотай башкой из стороны в сторону. Согласен?

Пес кивнул.

— Ты раньше был человеком? — спросил Эндрю.

Пес кивнул.

— Тебя заколдовали?

Пес кивнул.

Заскрипела входная дверь. Эндрю обернулся на звук, а когда повернул голову обратно, рядом с ним никого не было. Неужели все это ему причудилось? Господи помилуй…

— Эндрю, ты здесь? — донесся от дверей голос Мэтью.

В пустом помещении вопрос прозвучал очень гулко и громко, почти что оглушительно. Странно, а пес удалился бесшумно. Наверное, и вправду причудилось.

— Здесь я, — ответил Эндрю. — Мне только что видение было.

— Не пизди, — автоматически ответил Мэтью, но сразу вспомнил, где находится, и добавил: — Прости, господи, невольное сквернословие.

— Клянусь господом Иисусом, богоматерью и святым Андреем, мне в натуре было видение! — заявил Эндрю. — Привиделось мне, что пес-волкодав, которого мы сочли сатанинским, лежит рядом со мной и молится, и крестится передней лапой, и плачет, а глаза у него кроткие.

— Хуясе кроткие, прости господи еще раз, — сказал Мэтью. — Эндрю, брат мой возлюбленный, у тебя с головой точно все в порядке?

— Вот те крест, — ответил Эндрю и размашисто перекрестился. — Созерцал я сие видение столь же отчетливо, как сейчас вижу вас, брат, Мэтью, даже отчетливее, ибо ближе. Я с ним поговорить хотел, а вы спугнули. А кстати, его еще не нашли, пса этого?

— Не нашли, — покачал головой Мэтью. — Как сквозь землю провалился. Отец настоятель рвет и мечет.

Из-под скамьи донесся негромкий рык.

— Что это? — испуганно вскрикнул Эндрю. — Брат Мэтью, вы слышали? А это, наверное, не видение было… Эй, друг мой заколдованный, будь любезен, гавкни дважды негромко, если меня слышишь!

— Гав-гав, — негромко прозвучало из-под скамьи.

— А теперь гавкни трижды, если ты по роду не собака, но человек, заколдованный сатанинской магией, — попросил Эндрю.

— Гав-гав-гав, — прозвучало из-под скамьи.

— Господи, помилуй, велика воля твоя, — потрясенно вымолвил Мэтью.

Эндрю отметил, что его друг и наставник великолепно владеет своими чувствами, не зря братья дразнят его бесстрастным. Ибо только бесстрастный человек способен в такую минуту помянуть господа вместо того, чтобы начать ругаться.

Мэтью подошел ближе к источнику звука и уселся на скамью. Эндрю сел рядом. Превращенный в пса заколдованный человек выбрался из-под скамьи, и они стали беседовать. Точнее, пытаться беседовать, потому что беседа не клеилась, трудно поддерживать разговор, когда один из собеседников умеет говорить только «да» и «нет». А узнать у такого собеседника что-нибудь неочевидное — задача почти что невыполнимая.

После долгих расспросов Эндрю и Мэтью убедились, что в собачьем облике пребывает именно заколдованный человек, а не ангел, не черт, не леший, не кикимора или какая-либо иная нечисть. Притом до заколдования этот человек был отнюдь не вонючим смердом, но принадлежал к благородному сословию. Эндрю попытался вызнать у несчастного имя и титул, но тот, разумеется, отказался отвечать на эти вопросы, только негодующе зарычал.

— Отстань от рыцаря, хватит уже домогаться, — сказал Мэтью. — Всякий благородный дворянин, оказавшись на его месте, повел бы себя точно так же.