Братья-оборотни - [13]

— Порчу снимай, — повторил Мелвин.

Девка потянулась к мужскому достоинству Мелвина, но тот ловко отпрыгнул и обнажил меч.

— Так снимай порчу! — рявкнул он. — На расстоянии!

— На расстоянии нельзя, — попыталась соврать девка. — Потрогать надо обязательно. Клеточная проба…

— Ты меня еще поучи, как порчу снимать! — заорал Мелвин. — Ну все, пеняй на себя, девка, ты напросилась!

Он взмахнул мечом и отсек ей левое запястье. Девка ткнула культей в отрубленную кисть, та на мгновение как бы расплавилась и снова приросла к остальной руке.

— Колдовство у нее — пиздец, — заметил Робин.

— Пойду, прогуляюсь, — сказал Мелвин. — Посиди пока с ней, постарайся задержать, чтобы не сбежала.

— Как ее задержишь-то, если сбегать начнет? — спросил Робин.

— Например, молитвой, — предложил Мелвин.

— И то верно! — воскликнул Робин, воспрял духом и стал молиться.

Робин подумал, что старший брат собрался справить нужду, но это было неверно. Мелвин направился в лагерь (все уже обустроили, молодцы, а укрепления соорудили — любо-дорого смотреть) и приказал готовить к вскрытию сундук с казной. Когда сундук подготовили — вскрыл печати, отпер замки, вытащил из сундука запечатанную двухпинтовую бутыль (к золоту даже не притронулся, все очень удивились), запер все обратно и удалился обратно в лес, где они с братом уже третий час кряду творили какую-то тайную ворожбу. Кнехт по имени Джерри Даун, отличающийся необычайно острым ночным зрением, сказал, будто они поймали кикимору и теперь ее одомашнивают, чтобы она всех отсюда вывезла на особых кикиморских санках, которые прут по воде аки посуху. Но никто ему не поверил, потому что Джерри Даун отличался не только острым ночным зрением, но и неуемной фантазией.

Когда Мелвин прошел полпути от девки к лагерю, он подумал, что в темноте найти обратную дорогу будет непросто. Но он ошибся, это было просто, брань Робина служила прекрасным ориентиром. Младший брат, похоже, решил этой ночью наругаться на год вперед. Ну и пусть.

— Ну как? — спросил Мелвин, когда брат временно выдохся.

Ответил ему не Робин, ответила девка.

— Телепатические фильтры работают идеально, — сказала она. — В этой части испытание, безусловно, пройдено. Но меня беспокоит ваш паховый зуд. Моя конструкция не рассчитывалась на половой акт, возможны аномальные реакции…

Она сделала паузу в речи, и Мелвин решил воспользоваться этой паузой.

— Сейчас тебе будет аномальная реакция, — пообещал он. — В этой бутыли две пинты эллинского огня с детонатором. Знаешь, что такое эллинский огонь?

Девка знала. Суть эллинского огня она описала одним словом, и это слово было «пиздец».

— Я считаю до трех, — сказал Мелвин. — На счет три тебе приходит пиздец.

— Не сумеешь, — возразила девка. — Моя реакция быстрее.

— Раз, — сказал Мелвин.

Девка промолчала.

— Два, — сказал Мелвин. Подождал еще немного и сказал: — Три.

И добавил:

— Ты сама этого хотела.

И выхватил меч и ловко четвертовал девку, и потом порубил девкины руки-ноги на еще более мелкие куски, и перемешал, чтобы не склеивались. При этом выяснилось, что девкина плоть состоит не из мяса, крови и костей, а черт знает из чего, никаких слов нет в человеческом языке для этой пакости, даже бранных. И отступил Мелвин на шаг, и метнул в эту пакость двухпинтовую бутыль, и отвернулся, и побежал прочь со всех ног, и рядом с ним бежал Робин.

А потом, когда их глаза снова обрели зрение, Мелвин спросил брата:

— Тебе ничего не привиделось?

И вздрогнул Робин испуганно, и понял Мелвин, что ничего никому не привиделось, но видели они истинную реальность. Не померещилось Мелвину, что богомерзкая тварь превратилась в легион летучих мышей, и взвились эти мыши над огнем и разлетелись кто куда. Хотя некоторые сгорели, Робин божился, что точно видел своими глазами одного мыша, объятого пламенем.

Братья вернулись к вассалам и кнехтам, и Ричард Эйри спросил, как прошло колдовство. Мелвин сказал, что колдовство прошло херово. Ричард спросил, что теперь будет, и Мелвин ответил, что все в руках божьих. Ричард сказал, что вспомнил, что на этом болоте по утрам бывает до хера комаров, а потом они куда-то прячутся, но на рассвете это просто пиздец какой-то, и надо срочно что-то придумывать, и он очень извиняется, что забыл об этом важном обстоятельстве днем, когда принималось решение.

— Заткнись, мудило, — прервал его Мелвин. — Все в руках божьих, понял?

— Понял, — ответил Ричард, но как-то неуверенно.

— Тогда отвали, — приказал Мелвин.

Ричард отвалил.

Братья наскоро перекусили вяленым мясом (вассалы и слуги уже поужинали, не дожидаясь, когда Кларксоны окончат свое колдовство) и отошли в сторонку посовещаться.

— Чешется? — спросил Робин.

— Пиздец как чешется, — ответил Мелвин.

— А у меня уже не чешется, — сказал Робин. — Со мной теперь что-то другое творится. Будто… крылья выросли, что ли… Мелвин, ты знаешь, как звучит хлопок одной ладонью?

— Не знаю, — покачал головой Мелвин.

— Я тоже не знаю, — сказал Робин. — Но у меня такое чувство, будто я знаю. Понимаешь?

Мелвин еще раз покачал головой.

— Ничего, скоро поймешь, — пообещал Робин. — Через полчаса примерно. Может, помолимся?