Братья не по крови - [7]

– Человек человеку – волк. Помнишь?

Я помолчал, потом заявил решительно:

– Выкидыш с нами пойдет.

Рэбэ пожал плечами. Надо полагать, согласился.

Глава 2. Планы на отпуск.

Андрей Олегович Инзарин, начальник отдела региональных про-даж преуспевающей коммерческой фирмы с банальным названием 'Энергетик', регулярно задерживался на работе допоздна. В его обя-занности входило ежедневное составление отчета по продажам: сколько продукции отгружено за сегодня, сколько оплачено наличкой, сколько отдано с отсрочкой платежа, сколько денег пришло на расчет-ные счета за ранее отгруженную продукцию – и все такое прочее, ка-сающееся обыкновенного коммерческого процесса. Составить такой отчет заранее нельзя, только после того, когда будет удовлетворен последний клиент, когда закроются склад и касса, когда все менедже-ры и торговые агенты разойдутся по домам, и когда тишину в отделе будут нарушать лишь редкие телефонные звонки, потерявшихся во времени клиентов. А сегодня, помимо традиционного отчета, Андрею нужно было еще сдать дела Сереге Кривошапкину, которого он остав-лял за себя всегда, когда уезжал в командировки или, что было зна-чительно реже, когда болел. Сегодня была пятница, рабочий день за-кончен, впереди выходные, а с понедельника Андрей уходил в отпуск на целых четыре недели. В такой долгий отпуск в 'Энергетике' не уходил никто. Как правило, отпуска предоставлялись два раза в год – две недели летом и две зимой. Для Андрея сделали исключение, учи-тывая то, что он не был в отпуске четыре года, расщедрились – за ка-ждый год дали по одной неделе отпуска. Вот и сидел он за компьюте-ром, составлял отчет и нервничал. Нервничал, потому, что часто оши-бался, а ошибался, потому, что торопился поскорее закончить с дела-ми и начать медленное и приятное погружение в состояние человека, которому предстоит на целый месяц забыть о контрактах, инвойсах, переговорах и прочей коммерческой лабуде. А еще он нервничал по-тому, что знал: сегодня он обязательно получит выговор от отца.

Встреча с родителями должна состояться через час. Каждую пятницу, ровно в семь (время 'Ч') у Инзариных-старших традицион-ный семейный ужин, опаздывать запрещено. Отец Андрея, Олег Алек-сеевич – генерал в отставке. Порядок и пунктуальность для него – по-нятия не то, чтобы святые, но к беспорядку в делах и мыслях, к отсут-ствию четкости, к необязательности он относится очень болезненно. Он всегда обижается, когда Андрей опаздывает на назначенную им встречу.

Обижается и не понимает: как это возможно – не уметь гра-мотно распланировать свое рабочее время? Жаль, говорит, что ты у меня – пацифист. Армия, говорит, из тебя быстро бы человека сдела-ла. Слово

'пацифист' отец произносит с нескрываемой неприязнью. Андрей знает, что отец до сих пор не может простить ему его реше-ния, когда он не стал поступать в военное училище, как на том на-стаивал отец, а подал документы в политехнический.

Это решение далось Андрею не просто, и если бы не мама… Кто знает: возможно, у Андрея неплохо бы сложилась военная карье-ра, как никак отец генерал! Но с другой стороны – перспективы, кото-рые открывала перед сообразительным и расторопным парнишкой рыночная экономика, манили его очень настойчиво. Перед ним высте-лились две широкие и бесконечно длинные дороги, концами уходящие в неизвестность. Андрей топтался на развилке, не решаясь сделать первый шаг, а мама не стала ждать, когда авторитет отца подтолкнет сына сделать шаг, который может оказаться роковым, и о котором в будущем ее сын может пожалеть. Она сказала строго и убедительно, как всегда умела: 'В армию я тебя, сынок, не пущу. Хватит нам в се-мье одного военного. Все эти учения, командировки, переезды беско-нечные. А что в итоге? Язва, четыре инфаркта и два ранения.

Слава богу, из Афганистана живым вернулся. Не хочу я такой жизни не для тебя, ни для твоей будущей семьи! Ты у меня один-единственный.

Ес-ли бы братик твой в живых остался, тогда…не знаю, может быть, и не пошла бы против воли нашего папы. А так – нет. Не пущу тебя в ар-мию! Ни за что не пущу!'. Брата у Андрея не было. Вернее он был, но умер, родился мертвым вслед за живым Андреем. Через несколько минут. В семье Инзариных о мертворожденном Алешке помнили все-гда. И он, Андрей, не забывал… 'А как насчет долга, как насчет пат-риотизма?', – уже зная ответ, осторожно спросил Андрей. Мама горе-стно вздохнула: 'Не нужны нынче России патриоты'. Андрей посмот-рел ей в глаза и сказал: 'Подаю документы в политехнический.

Но… если не поступлю…'. 'Поступишь', – уверенно сказала мама.

'Ну а если?'. 'Значит, поступишь на следующий год. А чтобы тебя этой осенью и будущей весной не забрали, я уже с Софой договорилась'.

Софья Абрамовна, лучшая подруга мамы Андрея, была главврачом военного госпиталя. Связи у нее были в медицинском мире железобе-тонные. У Андрея нашелся такой огромный букет хронических

'забо-леваний', среди которых сколиоз был самым безобидным.

Военная карьера для Андрея закончилась не начавшись…

Алена звонила уже трижды, последний раз – минут пятнадцать назад.

Беспокоится, знает, что и ей не поздоровится. Свекор обяза-тельно скажет: 'Плохо обеспечиваешь тылы. Если Андрюха задержи-вается на работе, значит, его голова занята чем-то посторонним. Он думает не о том, как быстро и рационально выполнить поставленную перед ним задачу, а о том, видимо, о чем ты должна думать. Бери пример со своей свекрови. Я с ней жизнь прожил, а не знаю, как чай сладким делается. Потому и до генерал-майора дослужился. Она ме-ня к домашним делам на пушечный выстрел не допускала. Ее дело – хозяйство вести, мое – Родине служить. Ну и деньги, само собой, до-мой приносить'. Алена не спорит, головой кивает, не возражает ста-рику, что она ведь тоже работает. Ну, не ходит, как все, на работу к восьми утра и не несется, как угорелая, домой, едва часовая стрелка к пятерке доползет. Другая у нее работа. Писательница. Свободный ху-дожник. Свекор сочинительство работой не считает, тем более, что еще ни одной книжки Елены Инзариной в свет не вышло. Алена пишет в стол, что называется. Разослала синопсисы своих рукописей по из-дательствам. Пока результат нулевой. Либо молчание, либо стан-дартный отказ: 'Ваше произведение нашему издательству не подхо-дит'. Пока – это уже три года!