Братья Кеннеди - [45]

Насколько лучше было бы, о Боже,

Зарыться в пух и шелк душистый ложа,

Где в сладком сне любовь нашла покой,

Где губы в губы и рука с рукой,

Где дорог миг немого пробужденья…

Мне ж в полночь смерть принять без промедленья…

В каком-то городе, что пламенем пылает,

Тогда как к северу весна уже шагает.

Что ж, давши, не нарушу обещанья —

Со смертью я не пропущу свиданья.

Джон, полузакрыв глаза, согласно качал головой, покачиваясь в кресле-качалке – он полюбил и это кресло, удобное для больной спины. «По крайней мере, половину дней, проведенных им на земле, – писал о брате Роберт, он страдал от страшной физической боли» 30. Упорно подозревали туберкулез адреналиновых желез.

Тяжкие испытания или мучительная необходимость объяснить свой подход к маккартизму, а скорее и то и другое, побудили сенатора задуматься над политическим мужеством. Если болезнь не дала ему возможности явиться в Капитолий 2 декабря 1954 года, когда сенат осудил Маккарти, то выздоравливающий мог свободно владеть пером. Кеннеди решил на бумаге разрешить щекотливый вопрос о политическом мужестве. «Из-за боли иной раз он мог спать не больше часа, – вспоминал Джозеф, – и, чтобы приглушить ее, стал заниматься. Так готовилась книга». На свет появился символ веры Джона Фитцджеральда Кеннеди – «Очерки политического мужества».

О творческих свершениях Кеннеди друзья говорили много лестного. Они представлялись особенно внушительными на фоне того, что в 1954—1955 годах сенатор пунктуально исполнял часть, и обременительную, своих обязанностей – переписка с избирателями, совершил несколько поездок по стране, а с августа по октябрь 1955 года путешествовал по Европе.

Журналисты, просмотрев творение сенатора, пустили в обиход едкую остроту – Кеннеди следовало бы поменьше показывать профиль и быть более мужественным, а «многие, – отмечал Соренсен, – полагали, что книга всего-навсего «помет души», рвотное, оправдание или эрзац его позиции при осуждении Маккарти». Но книга была неплохо написана по профессиональным критериям. Сочинитель получил премию Пулитцера, в стране поставили под сомнение авторство, заявляя, что «писатели-тени» написали ее за Кеннеди. Это порядком раздосадовало самолюбивого автора.

Когда Джо Пирсон прокомментировал в массовой телевизионной программе получение премии Пулитцера указанием на то, что книга сделана руками других, Кеннеди сначала серьезно решил пойти в суд и привлечь Пирсона за клевету. Договорились с адвокатом К. Клиффордом, собрали черновики, показания стенографисток, лиц, видевших, как Дж. Кеннеди работал над книгой. Но руководство телевизионной компании АБС все не верило, Пирсон назвал автора – Т. Соренсена. Его подвергли перекрестному допросу. Соренсен писал:

«Быть может, – заявил вице-президент АБС сенатору, пока я ожидал в соседней комнате, – Соренсен сказал об этом, будучи пьяным.

– Он не пьет, – отрезал сенатор.

– Быть может, он сделал это, рассердившись на вас.

– Он никогда не сердится на меня!»

Из всех почестей, которые он получил за всю жизнь, ни одна не радовала его больше, чем премия Пулитцера в 1957 году. И из всей клеветы, распространявшейся в отношении него в течение всей жизни, его больше разозлило утверждение, что не он написал собственную книгу». Настолько разгневался, что просил Э. Гувера установить слежку ФБР за группой лиц в Нью-Йорке, пытавшихся установить поименно «писателей-теней».

В конечном итоге АБС сдалась и принесла извинение. Чтобы окончательно рассеять подозрения, Кеннеди распорядился снять фотокопии со страниц рукописи и пустил их в дело в кампании 1958 года по перевыборам в сенат. Фотокопии украсили окна штаб-квартиры сенатора в Бостоне.

Неверующие могли убедиться в том, что во время выздоровления весной 1955 года во Флориде Кеннеди не бездельничал. Перед их глазами были плоды титанического труда: автор боролся с непокорными словами, часто перечеркивал написанное, делал вставки и с черновика диктовал второй вариант стенографистке. Не было только одного – окончательного варианта рукописи, писанного рукой или продиктованного автором! Но тогда на это не обратили внимания, умилялись массе бумаги, отрывочных заметок, испещренных неразборчивыми выписками Джона из второстепенных книг.

Так что же сочинил Джон Кеннеди, сидя, как говорили, на своем рабочем месте в кресле перед плавательным бассейном у громадного дома в Палм Бич? Он трактовал о мужестве на примерах жизни десяти американских сенаторов с начала XIX века до 50-х годов XX века.

Список американских витязей составили коллективными усилиями автор и несколько профессоров истории, возглавлявшихся А. Невинсом. Уже тогда не отрицали, что оп еще написал предисловие к книге и отредактировал ее. Первым героем повествования был сенатор Джон Квинси Адамс, служивший в первом десятилетии XIX века, а в 1824—1828 годах президентом США. Заключал работу рассказ о сенаторе Роберте Тафте (сыне президента США в 1908—1912 гг.), достигшем своего политического потолка на рубеже 40-х и 50-х годов XX века.

Исторически как-то сложилось мнение, что величайшее мужество проявляют люди, презирающие смерть ради идеи. Автор внес поправку в устоявшееся понятие – все десять упомянутых им лиц пе шли на смерть, они выступали в сенате вразрез с мнением большинства. И все. Иногда им удавалось убедить политических противников, иногда нет, отсюда разные судьбы каждого из сенаторов в дальнейшем. Не политическая принадлежность, предупреждал автор, определяла выбор героев книги. «Мы в США, – настаивал Кеннеди, – где брат когда-то сражался с братом, не судим о мужестве человека под огнем, исходя из цвета знамен, под которыми оп служил».