Братья Кеннеди - [16]

Посылает нашу молодежь воевать по всему миру по приказу Лиги!

Гнусность под святым именем!»

Вильсон был готов связать руки американской буржуазии, чтобы обеспечить большую свободу для международного капитала, возглавляемого теми же Соединенными Штатами. Непосильная логика для людей, не видящих дальше актива и пассива в рамках текущего финансового года…

А пока нужно подождать, чтобы стихли овации, В. Вильсон все же имел громадную популярность. Сенатор Лодж использовал процедуру конгресса: он затеял чтение вслух в помещении сенатского комитета по иностранным отношениям текста Версальского мирного договора. 264 страницы большого формата. Чтение продолжалось две недели. Иногда Лодж оставался в комнате один, обращался к степам, но за ним набирала силы кампания против Лиги. Затем шесть недель «слушаний» в комитете – 60 свидетелей, 1200 страниц показаний. Сенаторы слушали иногда совершенно абсурдные речи. 19 августа 1919 года они вызвали свидетелем В. Вильсона, продержав отнюдь не крепкого здоровьем старика три часа под градом вежливо-оскорбительных вопросов. Они выжали из него поразительное признание (никак не подкреплявшееся фактами). Сенатор Джонсон, перечитав тайные, по ставшие уже гласными договоры держав Антанты, спросил: «Знали ли вы о них что-либо до мирной конференции?»

«Нет, сэр, – ответил президент, – поскольку это касается меня, я могу уверенно ответить вам: нет!».

Так и осрамили Вильсона: он предстал политическим простаком. Президент же жаловался на непонимание. Надо думать, так оно и было. Вильсон по долгу службы получал разнообразную, поистине необъятную информацию, в которой доминировали разведывательные данные. Но по велению той же службы – с высоты своего поста он с немыслимым высокомерием относился к мышиной возне – договорам европейцев и не пожелал всерьез вдуматься в то, что ему докладывалось.

Теперь Вильсон просто не мог взять в толк, почему от пего ожидали разбора этих тайных дрязг. В адрес одного из членов комитета, сенатора, ставшего в 1921—1923 годах президентом США – У. Гардинга, он бросил такие слова: «Гардинг удивительно скудоумен, ему ничего нельзя вдолбить».

Издерганный, задыхавшийся под лавиной вздорных обвинений, 63-летиий президент решился вырваться из душной атмосферы Вашингтона и апеллировать прямо к массам. Он надеялся, что получит мандат парода на осуществление в корне антинародных планов. Впрочем, последнее обстоятельство его мало беспокоило: важнее претворить драгоценный замысел в жизнь. Друзья были в ужасе, а Вильсон готовился к поездке по стране с решимостью христианского мученика времен Древнего Рима, выходящего на арену к ревущему голодному зверью. Один из знавших президента записывал: «Я был на завтраке в Белом доме за несколько дней до отъезда Вильсона в его злополучное турне. Президент, как всегда, был очень сердечен. Но меня поразил его вид. Это был явно больной человек. Его лицо осунулось и посерело, судорога часто сводила его черты, когда он с жалким видом пытался овладеть своими нервами».

В таком состоянии 1 сентября 1919 года Вильсон отправился в поездку. Он убеждал, умолял, грозил. Толпы бывали тронуты искренним тоном и болезненным видом президента. Суть внушений Вильсона слушавшим: «Америка – единственная нация идеалистов на земле. Сердце нашего народа чисто. Сердце нашего народа правдиво… Мы – великая сила идеализма в истории… Я, по крайней мере, если и верю во что-нибудь земное, то в предначертание Соединенных Штатов. Я верю, что США имеют духовную энергию, которую не имеют другие народы для освобождения человечества… (В великой войне) Америка имела невиданную привилегию выполнить свое предназначение и спасти мир». Звучало очень лестно.

Оратору шумно аплодировали, по все же не совсем понимали, к чему он клонил. И совсем непонятна была самоотреченность. Как сказал Вильсон в речи в Спокане: «Я готов сражаться до тех пор, пока смерть не настигнет меня, дабы оправдать веру и надежду Соединенных Штатов». Много понятнее были речи противников Вильсона, следовавших по пятам за ним и выступавших в тех же городах, где побывал президент. Они яснейшим образом разъясняли зевакам вред вильсонизма, который-де решил продать драгоценные и морально безупречные Соединенные Штаты презренным иностранцам. Во всяком случае, было зафиксировано, что в одном месте толпа, выслушав доступное ее пониманию объяснение загадочной деятельности профессора-президента, злобно заревела: «Предать импичменту!»

25 сентября, после очередной речи в Пуэбло, Вильсон перенес удар, через несколько дней у него была парализована половина тела. Носилки с президентом доставили в Белый дом, где он провел оставшиеся полтора года пребывания в должности в постели. Инвалид пытался руководить, взывая к своим сторонникам. Все тщетно – в сенате 19 ноября 1919 года было проведено голосование по Версальскому договору с приобщенными 14 поправками Лоджа. 39 человек голосовали за, 55 – против. Голосование без поправок, проведенное, вероятно, из чистого любопытства, дало такие результаты: 38 – за, 55 – против. А поправки Лоджа, в сущности, не были столь серьезны, они лишь подтверждали известные положения о «свободе рук» Соединенных Штатов. В сенате не терпелось узнать, как воспримет Вильсон эти известия, а попутно выяснить, в здравом ли он уме, и если нет, то отстранить от власти. Группа сенаторов вошла в Белый дом. Могильная тишина. Их пустили в спальню президента. Некий сенатор с постной миной благочестиво начал: «Мы все молимся за вас, г-н президент!» «За здравие или упокой?» – бодро и насмешливо отозвался инвалид. Разговора не получилось.