Братья. История масонства в России - [40]

Н. АСАДОВА: В связи с этим Жанна из Петербурга задаёт вопрос: «Как Новиков относился к Елагину?» Елагин — это герой нашей прошлой передачи, человек, который был мастером нескольких лож.

Л. МАЦИХ: Больше того, он объединил под своим началом ложи разных систем, что уже само по себе было подвигом дипломатии и говорило о его авторитете среди масонов. Большой любви не было между ними, но было уважение взаимное. Елагин был человек государственный, он был статс-секретарь Екатерины, он был чиновник высочайшего ранга, он был вхож к государыне каждый день. Новиков был журналист. А как он сам писал, тогда само название писателя было позорным.

Н. АСАДОВА: А сейчас в общем, не сильно лучше.

Л. МАЦИХ: Разные есть, прямо скажем. Разные…

Н. АСАДОВА: Журналистов на Руси как-то никогда не любили.

Л. МАЦИХ: Это смотря каких.

Н. АСАДОВА: И не особо считались.

Л. МАЦИХ: Это смотря каких. Но вообще, людей, которые выражали своё мнение, отличное от господствующего, не любят нигде и никогда, не только на Руси.

Н. АСАДОВА: Это да.

Л. МАЦИХ: И Николай Иванович…

Н. АСАДОВА: Кстати говоря, Николай Иванович писал о том, что ему не нравится, как проходят заседания лож елагинских, что там пьют спиртные напитки в великом множестве, то, что они гуляют, а не занимаются, собственно, размышлениями, дискуссиями и так далее.

Л. МАЦИХ: Обед братский, он назывался «Агапа», братский обед, братская трапеза, как у первых христиан, это было у масонов в обычае. Иной раз очень плотно закусывали, в зависимости от благосостояния членов лож и «братьев». Иной раз любили, как масоны говорили, стрелять в пушки, т. е. откупоривать новые и новые бутылки шампанского. Но Николай Иванович любил и выпить, и закусить, он не был суровым аскетом, как его друг Гамалея, этот вообще был буквально схимник. Но Николаю Ивановичу мешало то, что в ложах Елагина слишком много времени уделяется чувственным удовольствиям — поесть, выпить, и слишком мало работе над собой.

Поэтому он перешёл в систему строгого наблюдения и там очень преуспел.

Н. АСАДОВА: Вы имеете в виду, что он просто перешёл из елагинской ложи в ложу системы Рейхеля.

Л. МАЦИХ: Да. Из ценендорских в рейхелевские, если употреблять полностью масонские термины. То есть, из под юрисдикции Ивана Перфильевича он вышел, о чём сам Иван Перфильевич очень сожалел, поскольку Новиков был властителем дум. Но в этом смысле они не вполне сходились. Новиков требовал жёсткости от «братьев», дисциплины и не терпел попустительства.

Н. АСАДОВА: Я хотела сказать нашим слушателям, что сегодня мы не будем очень долго принимать звонки телефонные, мы решили, что мы будем ограничивать количество вопросов до трёх, максимум четырёх. Телефон прямого эфира 363-36-59 — это московский телефон. Вы можете позвонить и задать свои вопросы, а мы пока продолжаем рассказ о Николае Ивановиче Новикове. За что его арестовали и посадили в Шлиссельбургскую крепость?

Л. МАЦИХ: Над ним сгущались тучи ещё на тот момент, когда он считал себя на вершине успеха. Дело в том, что ничего бы не было, если бы не вот этот самый фаворитизм. «Минуй нас пуще всех печалей барский гнев и барская любовь». Он это испытал на себе. Были обвинения политические, абсолютно пустые, были обвинения в связях с прусским двором, на том основании, что московские масоны переписывались с берлинскими розенкрейцерами. Николай Иванович основал Орден розенкрейцеров и его возглавил.

Н. АСАДОВА: Это очень важно, кстати.

Л. МАЦИХ: Это была переписка чисто масонская, чисто духовная, ничего политического, что могло бы принести вред российскому двору, находящемуся в конфронтации с прусским, там не было. Были обвинения, что они пытались завлечь в свои сети и, как писали тогда, известную особу, т. е. Павла, Великого князя. Это безосновательно, это в последующие разыскания подтвердили. Большинство обвинений против него были абсолютно вздорные и облыжные. Я думаю, всё бы ему сошло с рук. На самом деле, он ничего дурного не делал.

Н. АСАДОВА: Кстати, Карамзин, который писал о судьбе Новикова, он считал, что Екатерина его посадила за слишком активную благотворительную деятельность, за раздачу хлеба голодающих.

Л. МАЦИХ: Так писал Карамзин уже после смерти Новикова, чтобы его детей не оставили без куска хлеба, он знал, чем растрогать императора Александра. На самом деле главная причина была в том, что Николай Иванович резко очень и не по-джентльменски на страницах своего журнала стал критиковать уже пожилую императрицу, он стал писать про некую даму, у которой восемнадцать плотных складок сквозь корсет пробивается и редеющие кудри ея она черепаховыми гребнями тщится как-то скрепить. И белила, и румяна, и все эти вещи, которые для любой дамы обидны, а для дамы пожилой обидны вдвойне.

Екатерина философски относилась к подобного рода выпадам, но когда это пишет фаворит, любимец, который был её конфидентом, и, как она понимала, относился к ней не как люди из толпы, она этого не могла простить. Мне кажется, её такая злобная реакция — это реакция чисто женская, она обиделась на него.

Н. АСАДОВА: То есть, вот почему его посадили.

Л. МАЦИХ: Мне кажется да.