Братья Дуровы - [5]

Шрифт
Интервал

— Потому, что он весь свой класс превратил в гимнастов. Да и в других классах стали ему подражать.

— Наказывайте его!

— Не помогает… Он и в карцере норовит на голове постоять. Странный ребенок! Ни малейшей любознательности к наукам, и вечные гимнастические упражнения.

— Он еще так молод… — пытался возразить Захаров. — Со временем станет старательным учеником.

— О нет! Все с ним испробовали — ничего поделать нельзя. К тому же служащие на него жалуются…

— Чем же он им помешал?

— Всех дворовых собак и кошек замучил своей дрессировкой.

Никакие уговоры не действовали. Директор оставался непреклонен, терпение его исчерпалось, Анатолий Дуров досадил ему не менее брата. «Чем ходить на руках, гораздо было бы лучше, если бы он приспособил их к писанию», — заключил директор.

Опекун устроил Анатолия приходящим учеником в частный пансион. Кроме того, поручил домашнему репетитору всячески удерживать мальчика от «губительной страсти». Однако ни этот репетитор, а после него и другие оказались не в состоянии справиться с подобной задачей.

Частный пансион находился на Трубной улице. А рядом, на Цветном бульваре, был цирк Саламонского. И, конечно, Анатолий подолгу глазел на афиши, прославлявшие на все лады выступавших артистов. Какие только эпитеты не прилагались к их именам! Тут были «всемирно и всесветно знаменитые» наездники и наездницы, «короли воздуха», рядом с которыми остальные люди выглядели жалкими смертными.

Разве можно удержаться от соблазна увидеть таких «сверхчеловеков»? Анатолий вместе с Владимиром повадились туда каждое воскресенье. В этот день устраивались утренние представления, и билеты стоили дешевле. После, на уроках гимнастики, братья Дуровы выказывали такое рвение, что даже отличавшийся строгостью Забек не мог нахвалиться.

Все же акробат вынужден был отказаться от занятий со способными учениками. Дело в том, что после исключения мальчиков из военной гимназии опекун стал больше посвящать времени их воспитанию. Сарай, приспособленный под гимнастический зал, был взят им под особое бдительное наблюдение. Забек быстро почуял неладное и счел за лучшее покинуть своих учеников.

Его место занял Отто Клейст — артист из балагана на Девичьем поле. Но ему пришлось обучать только младшего из братьев Дуровых, так как старший к этому времени уже был помещен в закрытое учебное заведение.

Клейст оказался менее благоразумен, чем его предшественники, и учительство его закончилось плачевно. Он был удален решительной рукой стряпчего Захарова, притом за шиворот и с чувствительной нахлобучкой.

Лишь через несколько дней, когда Анатолий рискнул навестить перепуганного педагога, тот обрел необходимый «кураж».

— Ваш опекун совсем не деликатный, — возмущался Клейст. — На мне был новый костюм, а он прямо схватил меня за воротник. Ведь мог оторвать…

— Опекун шутил, — пытался утешить Анатолий.

— Какое же он имел право бить меня серьезно? Ведь я мог сам немножко закипятиться, — хорохорился старый немец.

— Да, это было бы очень страшно, если бы вы закипятились… — скрывая улыбку, сказал Анатолий и предложил, ради безопасности, заниматься по вечерам в доме учителя.

Балаганщик ютился в скромном, тесном помещении, не позволявшем заниматься акробатикой, потому-то уроки его приняли новое направление — он стал обучать Анатолия немудрящим клоунским трюкам.

Прошла зима. Отто Клейст был так доволен учеником, что летом, когда по случаю какого-то праздника на Девичьем поле открылось народное гуляние, предложил ему вступить в свою «труппу».

— Согласен, конечно! Когда выступать? — восторженно откликнулся Анатолий на столь лестное предложение.

— Получишь за работу два рубля, — посулил «импресарио». — Водка и закуска моя.

Задолго до своего первого публичного выступления Анатолий стал усиленно тренироваться. А накануне дебюта не спал всю ночь, придумывал небывалые антре и трюки, мечтал об успехе, аплодисментах восхищенных зрителей.

В торжественный день рано утром он был уже на ногах и на вопрос удивленного опекуна пояснил: «Иду в церковь», что вызвало еще большее недоумение. Едва отойдя от дома, Анатолий опрометью бросился на Девичье поле.

По приказанию Клейста дебютант напялил грязный, засаленный клоунский костюм, неумелой рукой наложил на лицо грим.

Смотрясь в зеркало, Анатолий не в силах был налюбоваться собой. Он не узнавал себя, но именно это неузнавание вселяло необычайную радость: вот оно долгожданное перевоплощение артиста!

А уж как был счастлив, когда началось представление! Смело выбежал на помост, ловко взобрался на трапецию, начал работать. Номер его был несложен и короток, но зрители смеялись и аплодировали. Мальчик-акробат, в болтавшемся на нем клоунском костюме, невольно вызывал смех своим нелепым видом.

После недолгой передышки приходилось снова повторять все то же. Но опять слышались аплодисменты, и опять Анатолий был счастлив.

— Ты хорошо, старательно работаешь, — поощрительно отметил Отто, — на вот, выпей водки! Она снимает усталость. Я всегда ею подкрепляюсь.

— Не хочу!

— Напрасно! Все артисты пьют…

Последний аргумент показался убедительным: надо ни в чем не отставать от взрослых, настоящих циркистов.


Еще от автора Александр Викторович Таланов
Нансен

Эта книга — увлекательное описание жизни, путешествий и общественной деятельности великого норвежского исследователя Арктики Фритьофа Нансена. Его замечательный переход через Гренландию, знаменитый дрейф во льдах на судне «Фрам» и другие экспедиции явились крупнейшим вкладом в науку.Нансен был видным общественным деятелем. По окончании первой мировой войны Лига наций назначила его верховным комиссаром по делам военнопленных. На этом посту Нансен отдавал все свои силы помощи жертвам войны.Великий норвежец с глубокой симпатией отнесся к Октябрьской революции.


Качалов

Выдающийся русский артист Василий Иванович Качалов вошел в историю театра как замечательный актер-мыслитель, утверждавший в своем творчестве высокие общественные идеалы. Он был носителем реалистического, передового искусства великой жизненной правды, которое сделали своим знаменем К. С. Станиславский и В. И. Немирович-Данченко и созданный ими Московский Художественный театр.Эта книга рассказывает о жизненном пути В. И. Качалова, формировании его как актера, творческих поисках, работе над созданием незабываемых образов.


Рекомендуем почитать
Адмирал Конон Зотов – ученик Петра Великого

Перед Вами история жизни первого добровольца Русского Флота. Конон Никитич Зотов по призыву Петра Великого, с первыми недорослями из России, был отправлен за границу, для изучения иностранных языков и первый, кто просил Петра практиковаться в голландском и английском флоте. Один из разработчиков Военно-Морского законодательства России, талантливый судоводитель и стратег. Вся жизнь на благо России. Нам есть кем гордиться! Нам есть с кого брать пример! У Вас будет уникальная возможность ознакомиться в приложении с репринтом оригинального издания «Жизнеописания первых российских адмиралов» 1831 года Морской типографии Санкт Петербурга, созданый на основе электронной копии высокого разрешения, которую очистили и обработали вручную, сохранив структуру и орфографию оригинального издания.


Санньяса или Зов пустыни

«Санньяса» — сборник эссе Свами Абхишиктананды, представляющий первую часть труда «Другой берег». В нём представлен уникальный анализ индусской традиции отшельничества, основанный на глубоком изучении Санньяса Упанишад и многолетнем личном опыте автора, который провёл 25 лет в духовных странствиях по Индии и изнутри изучил мироощущение и быт садху. Он также приводит параллели между санньясой и христианским монашеством, особенно времён отцов‑пустынников.


Повесть моей жизни. Воспоминания. 1880 - 1909

Татьяна Александровна Богданович (1872–1942), рано лишившись матери, выросла в семье Анненских, под опекой беззаветно любящей тети — Александры Никитичны, детской писательницы, переводчицы, и дяди — Николая Федоровича, крупнейшего статистика, публициста и выдающегося общественного деятеля. Вторым ее дядей был Иннокентий Федорович Анненский, один из самых замечательных поэтов «Серебряного века». Еще был «содядюшка» — так называл себя Владимир Галактионович Короленко, близкий друг семьи. Татьяна Александровна училась на историческом отделении Высших женских Бестужевских курсов в Петербурге.


Неизвестный М.Е. Салтыков (Н. Щедрин). Воспоминания, письма, стихи

Михаил Евграфович Салтыков (Н. Щедрин) известен сегодняшним читателям главным образом как автор нескольких хрестоматийных сказок, но это далеко не лучшее из того, что он написал. Писатель колоссального масштаба, наделенный «сумасшедше-юмористической фантазией», Салтыков обнажал суть явлений и показывал жизнь с неожиданной стороны. Не случайно для своих современников он стал «властителем дум», одним из тех, кому верили, чье слово будоражило умы, чей горький смех вызывал отклик и сочувствие. Опубликованные в этой книге тексты – эпистолярные фрагменты из «мушкетерских» посланий самого писателя, малоизвестные воспоминания современников о нем, прозаические и стихотворные отклики на его смерть – дают представление о Салтыкове не только как о гениальном художнике, общественно значимой личности, но и как о частном человеке.


Морской космический флот. Его люди, работа, океанские походы

В книге автор рассказывает о непростой службе на судах Морского космического флота, океанских походах, о встречах с интересными людьми. Большой любовью рассказывает о своих родителях-тружениках села – честных и трудолюбивых людях; с грустью вспоминает о своём полуголодном военном детстве; о годах учёбы в военном училище, о начале самостоятельной жизни – службе на судах МКФ, с гордостью пронесших флаг нашей страны через моря и океаны. Автор размышляет о судьбе товарищей-сослуживцев и судьбе нашей Родины.


Расшифрованный Достоевский. «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы», «Братья Карамазовы»

Книга известного литературоведа, доктора филологических наук Бориса Соколова раскрывает тайны четырех самых великих романов Федора Достоевского – «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы» и «Братья Карамазовы». По всем этим книгам не раз снимались художественные фильмы и сериалы, многие из которых вошли в сокровищницу мирового киноискусства, они с успехом инсценировались во многих театрах мира. Каково было истинное происхождение рода Достоевских? Каким был путь Достоевского к Богу и как это отразилось в его романах? Как личные душевные переживания писателя отразились в его произведениях? Кто был прототипами революционных «бесов»? Что роднит Николая Ставрогина с былинным богатырем? Каким образом повлиял на Достоевского скандально известный маркиз де Сад? Какая поэма послужила источником знаменитой легенды о «Великом инквизиторе»? Какой должна была быть судьба героев «Братьев Карамазовых» в так и ненаписанном Федором Михайловичем втором томе романа? На эти и другие вопросы о жизни и творчестве Достоевского читатель найдет ответы в этой книге.


Рембрандт

Перед вами биографическая повесть о жизни и творчестве художника, великого голландского мастера, Рембрандта ван Рейна.Послесловие И. В. Линник.


Крамской

Повесть о Крамском, одном из крупнейших художников и теоретиков второй половины XIX века, написана автором, хорошо известным по изданиям, посвященным выдающимся людям русского искусства. Книга не только знакомит с событиями и фактами из жизни художника, с его творческой деятельностью — автор сумел показать связь Крамского — идеолога и вдохновителя передвижничества с общественной жизнью России 60–80-х годов. Выполнению этих задач подчинены художественные средства книги, которая, с одной стороны, воспринимается как серьезное исследование, а с другой — как увлекательное художественное повествование об одном из интереснейших людей в русском искусстве середины прошлого века.


Алексей Гаврилович Венецианов

Книга посвящена замечательному живописцу первой половины XIX в. Первым из русских художников Венецианов сделал героем своих произведений народ. Им создана новая педагогическая система обучения живописи. Судьба Венецианова прослежена на широком фоне общественной и литературно-художественной жизни России того времени.