Братья должны умереть - [8]

Замешательство его было вызвано еще и тем, что незаметно для окружающих я не замедлила подтвердить свою угрозу действием: аккуратно, но очень чувствительно погрузив пальчик в болевую точку на его руке. Боль при этом он должен был испытать адскую, но со стороны казалось, что я лишь нежно поддерживаю его под локоток, поэтому факт физического насилия остался нашей маленькой тайной.

Третье событие поставило окончательную точку в утверждении нового порядка. Часа в четыре, когда я уже и в самом деле начала потихоньку звереть, а ноги гудели, как после затянувшегося марш-броска — присесть мне за весь день удалось лишь минут на пятнадцать во время обеденного перерыва, — в приемную ввалился Валерий Борисович Глухов собственной персоной.

С первого места в моем черном списке Глухов уже успел переместиться на третье, но менее серьезным противником от этого не стал. О том, чтобы поставить его на место одним из тех многочисленных способов, которыми я до сих пор успешно усмиряла его коллег, не могло быть и речи, поэтому кое-какие меры предосторожности в преддверии нашей встречи пришлось принять заблаговременно.

Естественно, войдя в приемную, Глухов, как и его многочисленные предшественники, немедленно наткнулся на меня. Его толстые губы растянулись в противной улыбочке, а маленькие глазки прищурились.

— Здравствуй, крошка, — сказал он, подходя вплотную и разглядывая меня откровенно похотливым взглядом. — К шефу меня провожать не надо, дорогу я и сам знаю.

— У меня есть для вас кое-что интересное.

Я отступила на шаг, Глухов довольно хмыкнул, приблизился, обхватил меня одной рукой за талию, а другой начал лапать мой зад.

— Кажется, я уже нашел то, о чем ты говоришь, — засмеялся он. — Ты вот что, детка, подожди меня тут. Как только я освобожусь, мы сразу же поедем…

— На Некрасовскую? — перебила я, мило улыбнувшись. — Кстати, ваш тесть очень милый человек.

Теперь пришла моя очередь довольно улыбаться, Глухов же озадаченно замолчал. Еще накануне я уточнила кое-какие любопытные факты его биографии. В том числе то, что на улице Некрасовской проживал старый приятель Глухова. Приятель этот давно сидел в печенках у налоговиков, руоповцев и не только у них, но любопытен был, собственно, не он сам, а «мальчишники», которые с завидной регулярностью устраивались в его квартире. На этих «мальчишниках», хотя мероприятия и имели такое милое название, неизменно присутствовали девицы, иногда только одна или две на всю компанию. Сама по себе эта информация также не привлекла бы моего внимания, если бы не трепетное отношение тестя Глухова к своей единственной дочери. Тесть, надо сказать, занимал ответственный пост в правительстве области, поддерживал зятя как мог, а взамен требовал только одного — Глухов мог заниматься чем угодно, но обязан был хранить верность глупой, страшненькой, но не в меру чувствительной и ревнивой жене.

До Глухова сразу дошла угроза, скрытая в моих словах. Он отдернул руки, засунул их в карманы брюк и хмуро уставился на меня.

— А вы к Владимиру Семеновичу направлялись? — спросила я задушевным голосом. — Так он сейчас занят. Просил, чтобы никто его не беспокоил. А вас он примет в шестнадцать тридцать. Я как раз собиралась звонить, чтобы предупредить об этом.

Глухов выдвинул вперед нижнюю челюсть, посопел и покорно направился к выходу.

Все это было два дня назад. За прошедшие сорок восемь часов многое успело измениться. Тот же Глухов, к примеру, интересовал меня уже постольку-поскольку. И сегодня мало кому приходило в голову игнорировать секретаря, заходя в приемную.

Владимир Семенович Ямской, директор продовольственного рынка, на новую секретаршу нарадоваться не мог, хотя один раз и намекнул, что ино-гда я слишком уж перегибаю палку. Посетители разве что строем не ходили, по телефону я напрочь отказывалась разговаривать, если звонивший не желал представляться по всей форме, исключений при этом ни для кого не делала. Я поспешила успокоить Ямского, что такая строгость — мера временная, необходимая только на первоначальный период.

У меня у самой не было никакого желания часами кружить по приемной, подкарауливая каждого, кто желал попасть на аудиенцию к директору. В ближайшем будущем я планировала как-то усовершенствовать данную процедуру, ведь время от времени мне необходимо было отлучаться, хотя бы для того, чтобы посетить дамскую комнату.

Я помнила всех, с кем сталкивалась здесь за последние два, нет — уже почти три дня, о каждом составила какое-то мнение, многие голоса узнавала по телефону. Но все же каждого предпочитала пока самолично встречать и провожать.

Что поделаешь, работа есть работа. И дело, конечно, не в обязанностях секретаря. Эту должность я заняла не просто временно, а временно дважды — на время отпуска Ирины и на время моего очередного задания. Так что, допрашивая очередную жертву, я очень надеялась, что задание выполню раньше, чем вернется Иринка. Если ей будет куда возвращаться. Вернее — к кому возвращаться. Хотя свято место, как известно, пусто не бывает. В случае, если с Владимиром Семеновичем неожиданно, учитывая его цветущий возраст и крепкое здоровье, произойдет какой-нибудь неоригинальный, но всегда неприятный казус типа сердечной недостаточности или кирпича, свалившегося на голову, прибыльная должность директора продовольственного рынка долго вакантна не останется.