Братва: Век свободы не видать - [4]

— Так в чем ваши проблемы, любезный Евгений Михайлович? — подбадривающе-участливым бархатным голосом спросил эскулап, когда мы удобно устроились в креслах по разные стороны письменного стола.

Я без утайки поведал аналитику давно преследующий меня пакостный сон о мертвых под деревьями. Не скрыл от врача и приступы черной депрессии, регулярно накатывающие девятым валом на мои чувствительные нервы.

— Во время данных сновидений вы испытываете страх или, возможно, даже ужас? — Лев Карлович с интересом глядел на меня, как на заморскую диковину какую-то.

— Ничего подобного! — отмел я унизительное предположение аналитика. — Трупов я не боюсь. Как говорится, мертвые не кусаются. Поражаюсь лишь просто, откуда их столько много взялось? Непонятно и потому очень неприятно. Такое ощущение, будто кто-то внаглую вешает на меня чужие мокрухи.

— Понимаю… То есть некоторое количество лесных фигурантов за вами все же числится? Я правильно понял?

— Ну да. Но это все в далеком прошлом. Ошибки юности, так сказать. За них государству сполна уплатил тремя пятилетками строгой изоляции. Нынче я нормальный российский бизнесмен.

— Пьете много?

— Как все. В меру сил и возможностей. Впрочем, стараюсь ограничивать себя. Чтоб сохранить голову на плечах: в моем нелегком бизнесе она должна быть трезвой. Хотя бы частично.

— А чем конкретно вы занимаетесь?

— Недвижимостью в основном, и самый децал в сфере индустрии развлечений. А какое это имеет значение?

— Пока не знаю, но для того, чтобы разобраться в недуге, необходима всесторонняя информация о больном.

— Да не болен я, в натуре! Всего лишь переутомился чуток. Пропишите каких-нибудь полезных качественных пилюль — и все дела.

— Я не психотерапевт, а психоаналитик, — улыбнувшись краешком губ, напомнил Лев Карлович. — Медикаментозный способ лечения не мой профиль. Уж простите, любезный, но вы, по-видимому, обратились не по адресу.

«Отфутболивает, морда еврейская! — враз просек я. — Ладушки. Поглядим, что ты сейчас запоешь!»

Вынув из кармана свой пухлый крокодиловый бумажник, я выложил на стол перед аналитиком веером десять купюр по сто баксов каждая:

— Это будет ваш скромный гонорар за профуслуги. Ну как? Беретесь мне помочь отделаться от лесных, как вы называете, «фигурантов»?

Насмешливое выражение медленно сползло с холеного лица Льва Карловича, сменившись на сосредоточенно-задумчивое.

— Это всего лишь небольшой аванс, — как бы между прочим добавил я, чтоб вконец доконать наверняка меркантильного эскулапа.

— Прекрасно… Ну что ж, дорогой Евгений Михайлович, пожалуй, можно попытаться избавить вас от ночных кошмаров. Я почти уверен в успехе, кстати. Безусловно, вы совершенно здоровый человек. Но немного комплексуете из-за неправильного восприятия окружающего мира. Два-три сеанса снимут с вас неосознанное чувство вины и приведут нервную систему в полный порядок.

— Как так? — слегка оскорбился я. — Вы намекаете, что я маниакальный шизофреник, да?

— Ну что вы такое несуразное говорите, любезный? — прищурившись, осуждающе усмехнулся Лев Карлович, извлекая из стола компактный метроном. Качнув его блестящий металлический маятник, заставил механизм работать: равномерно и негромко отстукивать секунды.

— Против усыпления и гипноза я категорически возражаю! — поспешил сообщить я, так как знал из одной медицинской научно-популярной брошюрки о назначении метронома.

— Не стоит беспокоиться, Евгений Михайлович. Гипноз я не практикую. Метроном необходим лишь как звуковой фон, чтобы вы легче смогли сосредоточить внимание на моих словах, не отвлекаясь на посторонние мысли.

— Тогда ладно, — согласился я, успокаиваясь. К тому же мне вспомнилось, что против воли человека загипнотизировать его практически невозможно. Конечно, защитная реакция подкорки головного мозга не беспредельна. Но разрушить ее, к счастью, под силу только супергипнотизерам вроде Глобы. А на подобного индивидуума Лев Карлович явно не тянул.

— Так вот, — продолжил психоаналитик, упершись взглядом мне в переносицу. — У вас, любезный Евгений Михайлович, совершенно неверный взгляд на такие понятия, как жизнь и смерть. Это и является основным дестабилизирующим фактором в вашей нервной системе. Давайте посмотрим на вещи под другим — объективным — углом зрения. Что такое есть ваша краткая жизнь? Всего лишь прелюдия к вечной смерти. Жизнь человеческая полна бедами, болезнями, разного рода невзгодами и неприятностями. Смерть — блаженное спокойствие навеки. Вас угнетает мысль, что вы убийца, хоть и в прошлом? Но это неверная постановка вопроса, уверяю! Вы тех фигурантов лишили не жизни, а тех несчастий, что их ждали впереди. Вы их облагодетельствовали, можно сказать. И еще: убийство ни в коей мере не является каким-то сверхособенным или, тем паче, тяжким деянием. Вся история человечества построена на убийстве и насилии, от этого никуда не деться. Уничтожить себе подобного в крови у сильных личностей, к которым, безусловно, принадлежите и вы, Евгений Михайлович. Не занимайтесь вредным самокопанием, ориентируйтесь на прародительницу Природу. В ней все просто и одновременно жестоко. Идет постоянная борьба за выживаемость, за самку, за жирный кусок мяса. Сильный уничтожает слабого, хитрый — глупого. И это совершенно в порядке вещей, так испокон устроен мир, и не нам с вами браться его переделывать. Так было тысячелетия до нас, так будет тысячи лет после нас. Глупо и бессмысленно противиться инстинктам. Желание убить так же естественно для человека, как желание соития. А что естественно — то не безобразно.