Братва: Век свободы не видать - [105]

— Необязятельно. В неделю только два занятия и один общий сбор. Красный уголок открыт каждый день, но посещать его не обязятельно. К тому же Женя принимается с испытательным, так сказать, сроком. Числиться в списках отряда он пока не будет и может, если не понравится, без всякого труда оставить его.

— Почему с испытательным? Пусть числится. Чем он хуже других?! — проявил странную непоследовательность в своих желаниях дядя Юра.

— Мы решили, что так ему будет лучше, — улыбнулся капитан мушкетеров. — Пусть сам разберется в себе.

Пока дядя прощался с гостем, я, не раздеваясь, лег поверх одеяла на кровать и притворился спящим. Через минуту почувствовал на плече тяжелую теплую ладонь. Открыл глаза, позевывая.

— Слушай, племяш. Я вот пораскинул мозгами и решил, что тебе полезно будет позаниматься у мушкетеров. Ты уж меня не подведи — не отставай там от других. Ребята, видать, боевые, настоящие.

— Ладно, — бормотнул я и перевернулся на другой бок.

Казалось бы, я должен был радоваться удачному исходу дела, но на душе почему-то было невесело.

Дядя вздохнул, обиженный моим равнодушием, и вышел из комнаты, тяжело ступая. Он всегда так ходил, когда сердился на непонятное.

3

На следующий день после уроков мы с Гришкой Бойко направились в красный уголок. День выдался солнечный, но прохладный, похожий скорее на осень, чем на весну. Изредка по улице проносились ветряные шквалы, пригибая верхушки еще не окрепших, посаженных в позапрошлом году, кленов. Те словно почтительно кланялись кому-то, известному только им одним.

Свернув с улицы, мы по узкой булыжной мостовой поднялись к пятиэтажному дому, окруженному такими же типовыми коробками.

На первом этаже помещался красный уголок. Уже из-за двери мы услышали холодный звон скрещивающихся клинков и азартные восклицания зрителей.

— Входи! — улыбнулся Гришка, распахивая ударом ладони дощатую дверь.

Когда я перешагнул порог, мне почудилось, что я оказался на палубе корабля среди свирепых тяжело-синих волн: на всех стенах была изображена разбушевавшаяся морская стихия. Над бурлящей водой повис отважный альбатрос с широкими сильными крыльями. В дальнем углу продолговатой комнаты стоял настоящий штурвал с деревянными ручками, а рядом вишнево-красное знамя, воткнутое в специальную подставку.

В центре комнаты происходил жаркий поединок, за которым с неослабевающим интересом следили несколько мальчишек-болельщиков, устроившихся на длинной скамейке вдоль стены. У некоторых из них между колен была зажата рапира гардой вверх. По-видимому, они ожидали своей очереди сразиться. Никто не обратил на нас внимания, и мы также уселись на скамью.

— Сегодня Владимир Петрович и многие ребята не придут — уехали на реку. После зимы яхтам необходима кой-какая профилактика, — сообщил штурман.

«Отлично, — без всякого воодушевления подумал я. — Можно начать пропаганду вагантов не откладывая».

Поединок закончился. Место сражающихся заняла другая пара. Один из недавних противников снял железную маску и кожаные, похожие на мотоциклетные, перчатки и подошел к Гришке.

— Кто это с тобой? Новенький? — со сдержанным любопытством спрашивали его глаза.

— Познакомьтесь — Женя с Разноцветной улицы. Будет заниматься вместе с нами, — представил Гришка. — А это Павел.

— Любишь фехтование? — спросил подошедший, весь какой-то угловатый парень с двойной, как у зайца, нижней губой. Я сразу же окрестил его про себя «Зайчиком».

— Еще не знаю, — ответил уклончиво. — Острые ощущения, наверно, дает. Но я могу предложить тебе тоже неплохую игру — чику. Вы как? — Я вынул из бокового кармана свинцовую биту. — Кидаем с трех метров. Ставка двадцать копеек. Идет?

Гришка и Зайчик молчали, и я ощутил какую-то неловкость.

— Наверно, ему деньги очень нужны, — высказал предположение Зайчик и зачем-то полез во внутренний карман своей кожанки. Его примеру последовал и штурман.

— Бери, не стесняйся, — две руки протянули мне смятую рублевую бумажку и кучу серебряных и медных монеток. — Когда сможешь, вернешь.

Я отшатнулся от этих дающих рук, как от пощечин. С досадой почувствовал, как жаркой кровью налились уши.

«Зря не последовал моде и не отрастил длинные волосы, — подумалось с насмешливой злостью, — Не видно было бы сейчас пылающих ушей. Патлы скорее всего для этого и предназначены».

— Что вы! — почти выкрикнул я. — Просто я хотел предложить развлечься! Не нужно мне ваших денег. Благодетели какие нашлись!

Гришка и Павел удивленно воззрились на меня, не понимая этого словесного взрыва. Деньги все же убрали.

Инцидент был исчерпан, но мне удалось отделаться от чувства какой-то пришибленности и неловкости не сразу, только тогда, когда штурман на практике стал объяснять основные приемы владения клинком — выпады, переводы, батманы, захваты.

На скамейке у двери моего подъезда сидел Цапля, задрав ногу на ногу. Я хотел сделать вид, что не заметил его, и свернул в сторону от своего дома, но меня заставил обернуться короткий приглушенный свист. Напуганные воробьи засуетились на карнизах подоконников, не зная, срываться им с места или нет. Но, заключив, что этот свист не похож на мяуканье кошки, они заметно успокоились. Взъерошенные, каждую секунду готовые взлететь, они снова занялись своими нехитрыми делами.