Братство волка - [72]

Результат этого разговора можно угадать. Мало-помалу полное согласие установилось между собеседниками. Золото, наполнявшее карман одного, перешло в карман другого. Скоро Фаржо в свою очередь вынул из кармана грязное портмоне, а из портмоне — бумагу, которую отдал Легри. Тот, бросив взгляд на эту бумагу, просиял. Наконец Фаржо, пошатываясь, встал.

— Чудесно! — закричал он. — Я не хочу печалиться! Я хочу еще пожить весело… Тоска убьет и кошку, черт возьми!.. Ну, мосье Легри, решено: я возвращаюсь в Меркоар, чтобы распрощаться с ними, потом поступлю на службу к барону, и все мы примемся за поиски Жанно, свидетельство которого так важно в этом деле. Я беру на себя обязанность заставить его говорить, несмотря на его помешательство; кроме того, он нам поможет, без сомнения, отыскать этого проклятого жеводанского зверя, который растерзал… Но об этом не надо думать… Еще одно слово, Легри: уверены ли вы, что барон не отступится?

— Он сдержит все мои обещания, Фаржо; я действую от его имени; это его золото теперь звенит в ваших карманах… Ступайте же и спешите в замок… А пока выпьем в последний раз за здоровье вашего нового господина, барона де Ларош-Боассо!

— Да, да, за здоровье барона! — вскричал Фаржо и решительно опорожнил свой стакан. — Пусть он разобьет в прах всех этих злодеев бенедиктинцев, а вместе с ними и этого лицемера приора, который вздумал нагружать меня чувством вины… Они теперь узнают, на что я способен! А тем-то, меркоарским, как я задам! Как позавидуют моему золоту этот долговязый кавалер, эта ханжа Маглоар и эти лентяи лакеи! Мне хочется поскорее посмотреть на это… Я уже ухожу!

Они оба стояли; Фаржо бросился на шею к Легри, который, едва держась на ногах, чуть не упал.

— Ах, Легри! — вскричал Фаржо, роняя пьяные слезы. — Ты мой благодетель, мой товарищ, мой лучший друг… Я был слеп, безумно несчастен; а ты раскрыл мне глаза и ум, ты возвратил мне радость в сердце! Мы преданы друг другу на жизнь и на смерть! Нам надо расстаться, но я завтра же вернусь, и мы вместе примемся за дело… Сколько чудесных бесед проведем мы вместе… с бутылочкой вина! Ну, пойдем со мной. Я хочу, чтобы ты видел, как я езжу верхом.

Говоря это, Фаржо взял под руку своего собутыльника и потащил его к двери. Таким образом они прошли нижний зал гостиницы, где находились вдова Ришар и слуги. Легри, как нам известно, был одет очень щеголевато; по его шляпе с золотым галуном, по его шелковому кафтану, по его кружевам, бантам, его приняли бы за самого настоящего джентльмена. Фаржо, напротив, со своей сутулой осанкой, осунувшимся серым лицом и в поношенном костюме выглядел как совершенно опустившийся пьяница. Поэтому, хотя у обоих лица были красными, а одежда растрепанной, это сближение показалось трактирщице и ее служанкам весьма странным и нелепым.

Проигнорировав любопытные взгляды, они дошли до двора гостиницы, где Фаржо не с первой попытки сел на старую лошадь, на которой он приехал. Они обменялись еще несколькими дружескими словами, потом путешественник уехал, напевая свою любимую песню.

Через минуту Легри отправился отчитаться перед Ларош-Боассо о результате данного ему поручения.

Барон, закончивший завтрак, сначала нахмурил брови, увидев, в каком состоянии находится его поверенный, но когда Легри рассказал ему подробности своего разговора с Фаржо, в особенности когда показал ему важную бумагу, которую лесничий никак не хотел отдавать до этого дня, Ларош-Боассо не мог удержаться от восторга.

— На этот раз они в моих руках! — вскричал он с пылкостью. — Заставлю этих дерзких бенедиктинцев провалиться сквозь землю! Обвинение в убийстве, какое счастье! Одной угрозы разглашения этого гнусного преступления будет достаточно для того, чтобы заставить их возвратить мне поместье Варина… И какую прекрасную роль я буду играть! Мщение за несчастного убитого кузена. Мой гнев и моя ненависть к этим людям не изобрели бы ничего лучше… А как все ловко проделано, Легри! Вы, кажется, не пощадили себя в битве! Ваша храбрость будет оплачена по заслугам! Пусть теперь этот толстяк Фаржо поможет нам убить жеводанского зверя, прелестная владетельница замка будет принадлежать вам со всеми ее богатствами. Вы видите, что я не торгуюсь с вами за ваши услуги!

Может быть, в этом обещании барона заключалась ирония, но Легри, обыкновенная проницательность которого была притуплена в эту минуту, не заметил этого.

— Прекрасно, друг Ларош-Боассо! — сказал он с жаром. — Я узнаю наконец ваше обыкновенное великодушие. Предсказываю вам: все ваши желания исполнятся. Поручите это дело старику, вы увидите, как он им воспользуется. Успех несомненен; мой отец даст вам денег вперед, ручаюсь… Я говорил вам, барон, что я справлюсь с этим делом… И посмотрите, как я умею щадить ваше добро! Я нашел способ сберечь эти десять луидоров от жадности Фаржо.

Он достал из кармана горсть золотых монет. Ларош-Боассо отвернулся.

— Не надо, — возразил он с презрением. — Отдайте эти деньги Фаржо; они принадлежат ему.

— Вы не хотите? — спросил Легри. — Однако случаются дни, когда у вас не бывает много денег, барон, и вы были бы рады иметь их в случае надобности… Я сберегу их для вас… Не надо быть таким расточительным… Ах, любезный Ларош-Боассо, — продолжал он, вдруг переменив тон, — вы не можете понять, каких жертв требует от нас дружба! Поверите ли, что я унизился до того, что пил вместе с этим мужиком и обращался с ним как с товарищем; и это при мадам Ришар и ее служанках, которые подсмеивались надо мной… Весьма неприятное унижение…