Братство Майкрофта Холмса - [13]

— Но что я могу скрывать? — спросил я. Мне почти не пришлось разыгрывать опасение.

Викерс с неопределённым выражением пожал плечами.

— Ну… ну, например, то, что касается татуировки на вашем запястье.

Я почувствовал, что наступил самый опасный момент нашей беседы.

— Об этом… Об этом я не могу ничего рассказать.

Викерс сделал знак одному из своих соседей, и тот взял кочергу и положил её в огонь. Никто из немногочисленных посетителей пивной не обратил на это ни малейшего внимания.

— Посмотрим, — задумчиво пробормотал мой собеседник. — Когда она как следует нагреется, принесите её и приложите…

— Что? — воскликнул я, приготовившись вскочить.

— Если вы расскажете нам о значении татуировки, можно будет обойтись без этого, — ответил Викерс таким тоном, будто рассуждал о прелестях деревенской жизни. — Это избавит вас от страданий. Да и чем вас беспокоит эта забавная картинка на вашей коже?

— Ничем. Я всего лишь не смогу ничем быть вам полезен, — сказал я, стараясь, чтобы по моему голосу можно было угадать, что я знаю, в чём дело, но полон решимости уклониться от ответа. Я был уверен, что малейший признак слабости теперь восстановит Викерса против меня, и я провалю поручение, которое мне дал Майкрофт Холмс.

Сосед тем временем проверил кочергу. Она уже покраснела, но цвет всё ещё не был ярким, и он положил её обратно в огонь.

— Подумайте о том, что я мог бы сделать для вас. А взамен хочу всего-навсего узнать о значении этой… э-э… необычной татуировки. — Викерс с отсутствующим видом взглянул в окно. — Подумайте, ведь это такая малость.

— Возможно, — ответил я, проглотив вставший в горле комок. — Но я ничего не могу сказать. Делайте со мной что хотите — не могу.

Викерс вздохнул:

— Принесите кочергу.

Нет, это невозможно, подумал я, когда человек приблизился ко мне. Я знал, что эти люди опасны, но не предполагал, что они безумны. Я мог двинуться с места только к ним в руки, и мне ничего не оставалось, как поддерживать видимость самообладания.

— Я ничего не могу вам сказать, — повторил я, когда кочергу, а она теперь пылала жаром и показалась мне толстой, как краюха хлеба, поднесли настолько близко, что я почувствовал исходящий от неё жар.

— А что, если мы выжжем её? — предложил Викерс.

Я вспомнил о шраме, который видел на запястье Майкрофта Холмса. Он был настолько мал, что я не обратил на него внимания, зато теперь понял, что это след давнего ожога. Боже мой, неужели он тоже прошёл через это?

— Тем не менее мне нечего сказать вам, — повторил я, и, к моему собственному удивлению, мой голос не дрожал.

Раскалённый металл был уже настолько близок ко мне, что бахрома на моих обтрёпанных манжетах начала обугливаться. Викерс продолжал пожирать меня взглядом.

— Ну?

— Мне нечего сказать, — ответил я в очередной раз.

— Даже о Долине Царей? — спросил он и знаком велел своему человеку отступить на шаг. — Пока я ещё хочу помочь вам.

Я был поражён тем, что он внезапно изменил манеру поведения и повторил своё предложение, но я нисколько не поколебался в размышлении насчёт его злодейских намерений в отношении персоны Августа Джеффриса. Поэтому я перешёл в наступление.

— О чём вы говорите? Только что вы собирались изувечить меня, а теперь пытаетесь вести себя так, словно не задавали только что, так сказать, вопросов и не пытались заключить некую сделку. Вы не филантроп, за которого я принял вас сначала. Какой выгоды вы ищете для себя? — Я нашёл убедительный тон — одновременно презрительный и просительный — и понял, что часы, проведённые в обществе Эдмунда Саттона, не прошли впустую.

— О, у меня несколько вопросов, и вы должны были ответить на самые важные, — сказал Викерс. Его голос был холоден и пронизывал, как жалость палача. — Не волнуйтесь, я получил нужный ответ. — Он повернулся на пятках и, не оглядываясь, вышел за дверь.

Девонширец смерил меня взглядом.

— А теперь, если не возражаете, давайте перейдём к завещанию вашего отца.

Я попытался грубо, но нерешительно протестовать, но в конце концов сел и позволил им снова вытянуть из меня всю историю. Всё это время я ломал голову над причиной, так резко изменившей отношение Викерса ко мне. Должно быть, думал я, нужным ответом явилось именно то, что я наотрез отказался раскрыть значение этой татуировки. Но что этот отказ значил для него?

Из дневника Филипа Тьерса

Г. приступил к своей миссии. М. X. сказал мне, что опасается, правильно ли он сделал, выбрав его, так как нам неизвестно очень многое, а Г. ещё совсем неопытен. Однако Г. уже увяз в интриге, и высвободить его из неё будет очень трудно, если у нас вообще есть такая возможность. Поэтому очень многое зависит от самого Г.

От невесты Г. пришло письмо: она пригласила его к обеду завтра вечером. М. X. отправил ей ответ, в котором сообщил, что с Г. некоторое время не удастся связаться, так как он выполняет важное правительственное поручение.

М. X. был весьма рассержен, когда прочёл в «Таймс», что снова ходят слухи об очередном скандале в военно-морском ведомстве. Автор статьи утверждал, что прилагаются усилия к тому, чтобы скрыть от общества любые сведения о неприятном происшествии, так как очередной удар может полностью лишить правительство доверия. В эти сложные времена малейшая ошибка руководства может нанести правительству определённый ущерб.