Братство Белого Ключа - [11]
— Эй, вы! Вы разбили два окна в оранжерее. Хотите, чтобы в драку вмешался садовник? Ну что ж, нам это наруку.
И вправду молодчина этот Штедрый!
Кайманы быстро побросали камни. Разбить камнем голову своего врага — одно, а разбить окно — совсем другое. За окно нужно платить. К отцу обязательно явится взбешенный хозяин и потребует деньги за причиненные убытки. И тогда неминуема порка. Отец заплатит несколько крон, а сын расплатится собственной шкурой. А своя шкура всегда дороже, чем отцовские деньги. Поэтому-то звон стекла всегда вызывает панику. И даже тот, кто вовсе непричастен, старается дать тягу: поди потом разберись, кто виноват.
Кайманы не только побросали камни, но и, прекратив всякие военные действия, устроили военный совет. Вскоре Братство увидело, как вождь кайманов направил куда-то свой резерв. Но теперь им, по крайней мере, не угрожали камни, кирпичи и комья засохшей грязи.
— Молодец, Штедрый, здорово придумал, — неслось со всех сторон.
Минутное затишье на поле боя. Но вот вернулся неприятельский резерв, притащив несколько кольев из разобранного где-то забора.
— Теперь-то нам пригодятся ореховые прутья, — ликовал Штедрый.
И прутья действительно пригодились.
Неприятель был крепко высечен, когда попытался пустить в ход колья — тяжелое и неудобное для драки оружие.
И тут у Штедрого родилась новая идея.
Он соскочил со скамейки, и не успели его боевые соратники сказать хоть слово, как он уже вернулся обратно с охапкой какой-то травы и аккуратно сбросил ее на столпившегося противника. Всё кайманы, как по команде, зачесались. И тут же отступили от калитки.
— Ботаника — весьма полезная наука, — заметил Штедрый. — Надеюсь, вы узнали крапиву.
— Вы трусливые белые собаки! — закричал вождь краснокожих.
Он теперь и вправду был красным. Все лицо его покрылось волдырями, и чесался он сразу обеими руками.
— А теперь я им преподам урок по зоологии, — сказал, смеясь, Штедрый.
Все Братство без всяких возражений уже признало его главнокомандующим.
Сначала Штедрый зашел в беседку и вышел оттуда с большим листом бумаги, а потом исчез где-то в саду. Когда он появился снова, то в бумаге было что-то завернуто. Штедрый быстро сбросил свой сверток прямо к ногам неприятеля. Бумага, падая, развернулась, и — жж-ж! — из свертка вывалился целый рой ос.
— Я просто вспомнил, что у нас в саду есть осиные гнезда, — сказал Штедрый.
Кайманы позорно бежали с поля боя. Даже их вождь неторопливой походкой покинул опасное место. Нет, вождь кайманов не бежал. Он удалялся. Правда, шаги его были раза в два длиннее, чем у остальных кайманов.
— Ура! Мы победили! — закричал Ярка. — Лезем вниз!
Все спустились с баррикады.
— Кто-то должен остаться на посту, — приказал Штедрый.
И часовым на лесенке остался Соучек.
Теперь ребята могли вволю потолковать о выигранном сражении. «Не иначе как эти вршовицкие выследили, что мы сюда ходим». Да, наверное, так оно и было. Но теперь Братство одержало над ними победу, и все одобрительно хлопали Штедрого по плечу. («И в кого только этот Штедрый такой воинственный? — спросил Ярку дядюшка, когда тот ему рассказал о сражении. — Кто его отец?» — «Проповедник в церкви», — ответил Ярка, а дядюшка только пробормотал в ответ: «Гм-гм!» — «А у вождя кайманов, который, нужно признаться, блестяще провел осаду, отец военный врач двадцать восьмого полка».)
— Эй, ребята, на баррикаду! — завопил вдруг со своего поста Соучек.
Забравшись на баррикаду, Братство убедилось, что вождь кайманов и вправду смекалистый парень. Он приказал принести к калитке кучу бумаги, щепок и сухой травы и развел под стеной огонь. Ветер гнал дым прямо на обозленных ос. Совершенно ясно: как только кайманы прогонят ос, они снова бросятся в атаку.
Через минуту осы бесследно исчезли. И племя кайманов снова приготовилось к штурму.
— Не бойтесь, подходите ближе! — предложил им Штедрый. — Получите еще одно гнездо на голову. У нас их в саду хватит!
— Это нечестный бой! — закричал вождь кайманов. — Теперь пеняйте на себя: мы уморим вас голодом и не снимем осаду до самого утра.
— А мы никуда не торопимся, — смеялись осажденные.
Они не верили словам вождя.
— Мне-то все равно, когда вернуться домой, — хвастался вождь кайманов, — у моего отца сегодня ночное дежурство.
И остальные кайманы расхвастались вслед за вождем:
— А мой отец — ночной сторож.
— А я вообще могу не приходить домой.
— И у меня никого нет дома.
По крайней мере дюжина кайманов изъявила желание не двигаться с места хоть до самого утра.
— Это самое скверное, что могло случиться, — проговорил Колобок. — Мне надо хоть умри быть дома около семи. В семь придет мамочка, а еще никогда не бывало, чтобы я ее не встретил. Только один раз. Но тогда, к счастью, я столкнулся с ней на лестнице. Мамочка уже бежала звонить в полицию и в «скорую помощь». Она была белая как мел, и только глаза были красные от слез. Нет, я не выдержу, если еще раз увижу ее такой.
Франтик пробормотал что-то о маменькиных сыночках.
Но что же делать? А что, если кому-нибудь пробиться сквозь ряды неприятеля и сообщить домой, что остальные вернутся поздно вечером, потому что готовят вместе уроки на завтра?
