Братишка, оставь покурить! - [6]

Мысли соскальзывают на вопросы этимологии. Странно, но почему-то у очень многих народов имеются Черные горы. Черные горы есть у коряков и на Ямале, Черни-Врых дыбится над столицей Болгарии, над Красноярским водохранилищем также царапает небо Черная гора, Карадаг имеется в Турции и в Иране… Ну и так далее. Белых, синих или серо-буро-малиновых гор в мире куда меньше.

Вот и здесь с юго-запада торчит Црна брдо, Черная гора. Хотя на самом деле она не черная. Может, это просто историческое название, может, некогда тут что-то произошло, что запечатлелось в памяти народа, ассоциируясь со словом «черный».

А народная память — понятие уникальное. Под Ашхабадом имеется ущелье, которое называется Фирюза. Место чудное — не случайно до саморазвала страны там располагались всесоюзные курорты. В самое жаркое лето температура там была вполне приемлемая, градусов на пятнадцать ниже, чем за его пределами. Рассказывали, что когда сто лет назад проводили границу между Российской империей и Ираном, Александр Третий, с подачи умных подданных, естественно, на солидные территориальные уступки пошел, только бы оставить за собой Фирюзу.

С чего это я вдруг вспомнил это ущелье? А, вот! Почему оно так называется? Есть легенда, что будто бы некогда, когда Туркменистана еще не было как такового, сюда с юга шли захватчики. А в предгорьях Копетдага, где обитали племена пратуркмен-огузов, жила семья — семь братьев и сестра по имени Фирюза. Они обратились к соплеменникам с призывом объединиться и дать отпор пришельцам. Однако их никто не поддержал, соседи просто откочевали подальше. И тогда на бой отправились только семь братьев. Они устроили завоевателям классическую горную засаду — дождавшись, пока те втянутся в благодатную долину, обрушили на них лавину камней. Сколько погибло захватчиков, история умалчивает. Да только семеро против войска… Короче говоря, погибли все семеро. А Фирюза, пытавшаяся им помогать, сама бросилась в пропасть, чтобы не попасть в руки врагам.

До сего момента легенда еще похожа на правду. Ну а потом начинается явная сказка. За что я, должен признаться, не осуждаю туркмен. Каждому народу нужны сказки и сказочные герои. Не обязательно же народные герои должны быть такими сомнительными, как Гёр-оглы… Впрочем, я сейчас не о нем.

Сказка вот в чем. Народ, вдохновленный подвигом, объединился и разгромил врагов. А на месте, где погибли братья и сестра, вдруг выросла огромная чинара о восьми стволах. Она, эта чинара, по сей день стоит, правда, двух стволов у нее, невероятно старой, уже на хватает. Находится она на территории военного санатория, куда со всего округа направляли на реабилитацию офицеров, переболевших гепатитом. Там, к слову, некогда работал мой добрый друг, майор Саша Шнайдер, мировой мужик, хотя и Шнайдер.

…От воспоминаний меня вдруг отвлек чуть слышный свист Радомира. Занесло меня в мыслях, етить меня налево!

3

Остановил меня свистом, естественно, Радомир. Если бы меня обнаружил муслим, окликать не стал бы. Полоснул бы короткой — и все… Чушь какую-то подумал. Прав Газманов: мысли — они словно скакуны, куда занесут неведомо.

…Услышав свист, по уровню звука больше похожий на шелест травы в безветренную погоду, я тут же рефлекторно присел, привычно выставив автомат.

Это азбука разведчика — присесть и выставить автомат. Присесть — потому что в качестве мишени сразу становишься значительно меньше и есть вероятность, что тебя не заметят; в таком положении нетрудно вертеться, оглядываясь; при необходимости легче залечь; а кроме того, если уж тебя заметили, выстрел, рассчитанный на взрослого человека нормального роста, пройдет выше головы. Выставить автомат… Попробуйте найти человека, который попытается объяснить, что это делать необязательно!

Кстати, еще одна заповедь разведчика в подобной ситуации: ни в коем случае не оборачиваться на сигнал товарища, а самому искать источник опасности. Потому что обратиться к спутнику за разъяснениями — значит отвлечь и себя и его. Тем более в такой темноте, когда он даже жестом не сможет обозначит, откуда, по его мнению, может исходить опасность.

Впрочем, сейчас обращаться за такой помощью необходимости не было. Что именно насторожило Радомира, я понял сразу. Более того, увидев, тут же подосадовал на себя, что, увлеченный воспоминаниями и размышлениями, не обратил внимания на столь очевидную вещь. Правильно подмечено, что длительное благополучное течение событий расхолаживает, успокаивает. В разведке ни в коем случае нельзя отвлекаться на посторонние мысли. Но куда ж от них денешься, если лезут, проклятые, в голову, убаюкивают, растекаются мысью по древу и мчатся сизым орлом под облакы…

На данном этапе движения нам начинали хлестать по лицам ветки густо разросшегося по склонам ложбинки кустарника, который не посягал лишь на отполированное каменное ложе сухого нынче русла, по которому шли мы. Луны отсюда не видно, а потому, хотя вверху еще было достаточно светло, тут царил густой мрак. Однако сбиться с пути здесь просто невозможно — чуть более светлый среди темноты желобок ручейка, словно дорога из желтого кирпича из старой сказки, должен был привести нас куда надо.