Брат номер один: Политическая биография Пол Пота - [78]
Режиму, гордившемуся своими «штурмовыми атаками» и «сокрушением врагов», чувство милосердия было незнакомо, однако в комментарии к указу, опубликованному в «Тунгпадеват», приостановлению чисток и прощению возможных преступников давалось равнодушное разумное объяснение. Тем, кто как-то навредил партии в период с 1975 года и теперь был согласен «выйти, чтобы раскаяться и выполнять свои обязанности», наказание, по-видимому, не грозило: «Это делается в соответствии с партийной линией спасения человеческих жизней, потому что, если мы беремся за одного, это затрагивает не только его, но и других. Так что мы хотим расширить число друзей и одновременно сократить число врагов» (курсив добавлен автором).[266] Этот тревожный отрывок подкрепляется одним подозрением, которое возникает в ходе анализа признаний из S-21: возможно, три четверти людей попали туда не за свою деятельность, а за свои связи. Из-за малого количества подготовленных кадров большинство членов партии знали друг друга. Если ты знал врага или состоял с ним в родственных связях — этого было достаточно для того, чтобы лишиться жизни.
Возможно, красные кхмеры полагали, что амнистия восстановит доверие к их режиму, породив ощущение благополучия, которого так недоставало людям. Может быть, они думали, что амнистия подтолкнет людей, не любивших режим, к объединению против Вьетнама. Более циничное толкование этого шага состоит в том, что при помощи амнистии коммунисты рассчитывали избавиться от врагов, которые, получив «прощение», продолжали оставаться контрреволюционерами. Другими словами, тем, кто был действительно невиновен, нечего бояться. А расправиться с теми, на ком лежала вина, — с тысячами неизвестных противников — было делом времени.
Несмотря на успешные чистки, проведенные в 1977 году и так ярко описанные во многих партийных документах, «микробы» по-прежнему заражали организм Камбоджи. Они проникли в армию, кооперативы, министерства. Их деятельность была заметнее всего там, где среди населения распространялись идеи «индивидуализма». Некоторые из них, как утверждалось, были «систематически левыми», другие — «систематически правыми». Вознаградить партию, о которой говорили, что «у нее столько глаз, сколько чешуек у ананаса», могла ее бдительность. В начале 1978 года была запущена политика розыска новых автобиографических заявлений. Кконцу года «люди 17 апреля» вновь оказались под наблюдением. Репрессивный аппарат режима не мог замедлить свою работу или изменить ее направление только из-за объявления какой-то там «амнистии».
В сущности, деятельность центра S-21 по сравнению со всеми остальными учреждениями страны была налажена лучше всего. В первой половине 1978 года сюда попало 5760 заключенных — примерно столько же, сколько за весь 1977 год. С июня по декабрь их число не уменьшилось. Большинство арестов было связано с чистками на востоке, которые начались в мае 1978 года и продолжились до октября включительно, затронув военных, «новых людей» и тех, кто готовился к вторжению вьетнамцев там, где оно ожидалось. Партийный секретарь зоны Сао Фим в июне покончил жизнь самоубийством; его родственник Муол Самбат (Нхим Рос), секретарь северо-западной зоны, был арестован и помещен в Туолсленг. К середине 1978 года партия заменила немалую часть своих войск, которым не удалось вытеснить вьетнамцев, верными партии подразделениями, переброшенными из центра и с юго-запада. Два года спустя бывший член партии так описал этот процесс Стивену Гедеру: «Потом мы стали предателями. Мы все сделали правильно, а потом пришли они и всех поубивали. Мы боролись с вьетнамцами, а они убивали нас за то, что мы не воевали с вьетнамцами».[267]
За несколько последующих месяцев военная инфраструктура восточной зоны была развалена в результате чистки. Эта чистка напоминала репрессии, пронесшиеся по советской армией в 1930-х. Около 100 000 людей, большую часть которых составляли члены партии, солдаты и их семьи, было собрано и предано смерти. Нечто похожее, только с меньшим размахом, произошло и на северо-востоке, в старой опорной области, где в 1978 году местные партийцы были заменены выходцами с юго-запада. В обеих зонах сотни тысяч других людей были эвакуированы на север и северо-запад, чтобы препятствовать захвату этих территорий вьетнамцами. В ходе этих операций погибло чрезвычайно много народа.
Катастрофа на востоке была изучена Беном Кирнаном, о ней вспоминали и многие из тех, кто остался в живых. Это событие имеет огромное значение, потому что Пол Пот в конечном итоге порвал со своим революционным прошлым, связанным именно с востоком. Он захотел забыть о когда-то близких отношениях с Сао Фимом и днях, проведенных на Базе 100. Он сделал так, чтобы все думали, будто у него никогда не было длительных отношений с Вьетнамом и Вьетнамской коммунистической партией. Устраивая чистку на востоке, Пол Пот перекраивал историю и собственную биографию. Возможно, он обвинял «восток» — этакую смесь Вьетнама и своей доверчивости — в неприятностях, досаждавших его стране. Безусловно, этот регион поплатился более жестоко, чем любой другой — и получил достаточное влияние, когда в 1979 году при содействии вьетнамцев была создана Народная Республика Кампучия (НРК).
