Браслет - [69]

       - Ну, даёшь! - послышался дрожащий голос Насти.

       Я обернулся. Она, прижав кулачки к груди, восхищённо смотрела на меня, широко раскрыв глаза.

       - Не переоценивай мои заслуги, - устало сказал я, беря её под руку. Напряжение момента всё же дало себя знать. - Это не я. Это браслет.

       - Всё равно! - Она ласково потёрлась о моё плечо. - Смотрелся ты великолепно!

       - Ну-ну... Супермен. В схватке с тараканами.

       - Я серьёзно, - надула губки Настя. - Ты сам-то видел его?

       - Кого?

       - Ну фильм этот? Про Супермена?

       - Да Бог с тобой! Откуда?

       - А я видела.

       - Ну и как? Красивый мужик?

       - Я не об этом.

       - Ну, а всё-таки?

       Она вдруг замолкла и продолжительно посмотрела мне в глаза. Потом тихо спросила:

       - Ты ищешь повода для ссоры?

       - Да ты что! - опомнился я. - И в мыслях не было! Просто не остыл ещё.

       Но она продолжала смотреть на меня исподлобья. Мне стало не по себе от её взгляда. Что-то неприятное и обещающее читалось в нём. Наверное, в первый раз она трезво взглянула на меня.

       Надо было что-то предпринимать, дабы восстановить пострадавший имидж. В переулке мы были одни. Даже малыши, совсем недавно копошившиеся в луже, куда-то испарились. Видно испугались шума драки. Самое время нырять домой. Оказавшись в моей квартире, мы стали молча раздеваться. Я помог Насте снять шубку и повесил на вешалку. Чувствовал я себя скверно. Разговор не клеился. Настя односложно отвечала на мои вопросы и без особого интереса принимала мои ухаживания. Она прошла в мастерскую и, остановившись на пороге, втянула носом воздух:

       - Красками пахнет...

       Я не нашёлся, что сказать в ответ, а только с глупым видом топтался у неё за спиной. Между нами пробежала чёрная кошка и я никак не мог избавиться от этого ощущения. Суперменом я себя совсем не чувствовал.

       Она прошла к мольберту, на котором стояла неоконченная работа. Усевшись верхом на стул, она поставила локти на его спинку и, подперев голову руками, стала задумчиво разглядывать будущую картину. Я было хотел сказать, что тут, мол, смотреть не на что - ещё работы и работы, но вдруг с ужасом вспомнил , что на кухне у меня - Мамай воевал!

       Оставив Настю за своим занятием, я в срочном порядке удалился наводить марафет.

       "Привёл, балда!" - матерился я про себя потихоньку, развивая катастрофическую активность. Катастрофическую для посуды... Когда была расколочена последняя тарелка, я почувствовал, как сзади меня обхватили ласковые руки и не менее ласковый голосок поинтересовался:

       - Ещё не всё разбил ? Мне хватит?

       Слава Богу! У меня отлегло на душе. Мир опять приобрёл цветное изображение. Даже неистребимые тараканы, в обилии сновавшие по стенам и приводившие меня в состояние сильнейшего смущения перед Настей, и те заулыбались.

       Я хотел потереться виском о её голову , лежащую у меня на плече, но она ловко увернулась и легонько оттолкнула бедром от раковины:

       - Ну-ка... - Ловко управляясь с многодневной грязью, она как-то странно поглядывала на меня. Наконец раскололась:

       - И чего ты стоишь?

       - Так ты ж у меня работу отобрала...

       - Разве здесь твоё место?

       - А где же? - оторопел я.

       - Ты когда последний раз брал в руки кисть?

       - Ну... В день нашего знакомства.

       - Значит, с тех пор работа стоит?

       - А когда бы я?.. - Но она перебила:

       - Выходит, что моё присутствие оказывает пагубное воздействие на творческий процесс? - Где-то там, в глубине, пряталась спасительная усмешка в её глазах, это угадывалось на уровне интуиции, но выражение лица было требовательным и непреклонным: - Вот иди и займись делом! - И она вновь загремела посудой.

       - Да, ну а как же ты?.. - растерялся я от такого неожиданного напора.

       - А что я ? - не поворачивая головы, ответила она и фыркнула, убирая со лба непокорный локон. - Первый раз на кухне?

       - Да неудобно как-то...

       - Неудобно... знаешь что делать?.. Вот-вот! Иди работай. Я тут сама как-нибудь... разберусь.

       Испытывая жуткую неловкость, я потерянно пожал плечами и побрёл в свою комнату. Конечно же, я был не против, руки у меня чесались ещё на море. Я вообще не могу долго дурака валять. Но тут случай особый. Время в присутствии Насти летело птицей. И я не заметил, как проскочили эти два дня. Любовь оказалась штукой увлекательной, и в то же время разлагающей. В смысле дисциплины. Я совершенно сбился с настрою. Надо бы посидеть, "поймать струю", как говорится, а уж потом приниматься за работу. Однако, легко сказать: "Поймать струю"! Ведь это как болезнь - или она есть, или нет её. Вдохновение заранее не заказывают. Божья благодать снисходит по Его усмотрению.

       Но - партия сказала: "Надо!", и мы берём под козырёк.

       Я подошёл к магнитофону и включил музыку - непременную спутницу всех моих творческих исканий. Даже кассета на магнитофоне стояла та же, что и до знакомства с Настей. Вообще-то, я её гонял и после похода к Игорю, и после лунных приключений, но прелести она от этого не потеряла. Вещь была многократного использования и надоесть не могла вследствие своей сложности для восприятия, а потому и теперь буквально слёту завладела моим вниманием.