Браслет иранской бирюзы - [7]

— Я не знаю, чего вы ждете,— очнувшись от своих дум, нервозно проговорила Александра Эдуардовна.— Есть футляр, который брал в руки вор. Почему вы не догадались привести с собой эксперта, чтоб он снял отпечатки пальцев?

— Я и сам в состоянии провести дактилоскопию,— успокоил ее Сиволодский,— хотя футляр брало в руки столько людей и он так мал, что... Не скоро найдешь верный неискаженный отпечаток. Но я сделаю...

Александру Эдуардовну уже не нужно было успокаивать. Она была уверена, что собака сумеет отыскать пропажу, куда бы Инка ее ни сунула.

Кинолог с Джерри так и сидели в холле. Дети поставили перед собакой мисочку с водой, но она только косилась, высунув язык. На детей глядела серьезно и вдумчиво.

Но тут Сиволодского осенила мысль. «Как же так,— подумал он,— футляр валяется, хозяйка видит его, но пропажу обнаруживает...» .

— Александра Эдуардовна, при каких обстоятельствах вы обнаружили пропажу?

— Видите ли... Моя дочь... Очень утомилась и...— Сиволодский не понял, отчего эта уверенная женщина вдруг так растерялась,— Пошла прилечь. Я подумала, жара, надо помочь...— Сиволодского кольнуло, он слышит полуправду, но почему? — И я зашла в свою комнату, чтобы взять из аптечки...— Вот где полуправда, отметил Сиволодский, в этой комнате лекарств нет, когда он пришел, жена Петухова удивлялась, что в доме нет сердечных капель. Зачем Соколовой легенда? — Я взяла китайское средство, очень действенное при переутомлении... Полезла за ним и...

— Сана,— с порога окликнул Александру Эдуардовну адмирал. Сиволодский повернулся на его голос.— При чем тут... Ведь это я просил тебя надеть гарнитур; вот почему ты и полезла в шкаф,— адмирал усмехнулся.

— Это-то само собой,— замахала руками Александра Эдуардовна.— Я же рассказываю... Я не умею по-вашему, ать-два! Я соблюдаю последовательность... Я достала капли для Инны. Вспомнила вот... о просьбе Альберта Петровича. Да, полезла в шкаф...— глаза женщины наполнились слезами, но Александра Эдуардовна на сей раз справилась с собой, проглотила комок.— А там... А там только один футляр, круглый. А вот этого, длинного, нет. В панике я его и на трюмо-то не заметила. Мне сразу дурно самой стало. И я сразу же вызвала милицию.

Адмирал опять усмехнулся — на сей раз зло.

Лейтенант Сиволодский передал продолговатый затейливый футляр кинологу.

Джерри чихнула, без ее нюха можно было определить, что футляр пахнет застарелыми духами. Собака снова потянулась мордой, принюхалась, затанцевала не месте, натягивая поводок и чертя носом по полу, затрусила к двери. Подняла морду и скованно через намордник гавкнула, оглядываясь на хозяина. Кинолог вопросительно посмотрел на лейтенанта.

— Открывай дверь,— сказал Сиволодский.

— Нет!!! — сорвалась с места Александра Эдуардовна,— вы нам подсунули дефективную собаку! В дом только приходили, никто из дома не уходил! Вещь в доме! Пусть понюхает другую коробку. Вы что не знаете, что у золота есть специфический запах?

Кинолог пожал плечами и вернул Джерри в холл.

Александра Эдуардовна принесла овальный футляр, раскрыла его и бесстрашно протянула собаке. Та попятилась. Кинолог бережно принял коробочку, с минуту с интересом разглядывал украшения, дал понюхать ее Джерри. Собака отчего-то заскулила, опять принялась носом вычерчивать узоры по паркету. В эту минуту в комнату вошла девочка. Джерри чуть не прыжком подскочила к ребенку, и только умелое движение кинолога не дало собаке поставить лапы на детские плечи. Джерри уже рвала намордник... Дама с высокой прической вылетела из-за стола, а за ней рванулась дочь Изабеллы Юрьевны, Люба...

— Я же сказала, дефективная собака! — закричала хозяйка дома.

— Подождите, подождите...— бросился наперерез всем Сиволодский.— Подождите, Джерри, фу! Сережа, да убери ты ее!..

Собака повиновалась, но, сидя у ног милиционера, приглушенно рычала.

— Тебя как зовут? — ласково спросил. Сиволодский, присаживаясь на корточки возле девочки.— Ирочка?

Он нашел взглядом ее мать и бабушку — обе бледные, взъерошенные...

— Это не допрос, я не нарушаю законность,— уверил он их (признаться, Сиволодский побаивался всю эту публику, за малейшую ошибку так толкнут со своих высоких вершин, что и положение о молодых специалистах не поможет).— Я только задам два-три вопроса, если позволите... Вы же сами говорили, что в интересах следствия готовы... Это не допрос. Ирочка, ты не видела браслет и бусы в комнате Александры Эдуардовны?

Ирочка посмотрела на Викешу, смущенно улыбнулась и сказала:

— Мне Викеша давал их померить. Вот сюда,— приложила она ручки к кокетке кружевного платьица, куда только что едва не бросила свои лапы собака. По комнате пошел не то вздох облегчения, не то сдержанный ропот.

— А куда же вы их положили? — тем же ласковым тоном спросил лейтенант.

— В коробочку.

— В какую? Где она лежала?

— У зеркала в комнате тети Саши.

— Да,— мужественно подтвердил слова подружки Викеша.

— Бабушка, извини, пожалуйста, я дал Ире померить. Но мы положили обратно...

— Когда это было, ты помнишь? Ты взял из шкафа?

— Нет,— Викеша отрицательно покачал головой.— Они и лежали у зеркала. Коробочка была закрыта, мы открыли, померили и положили обратно. К синему эти бусы не шли,— заключил Викеша, с гордостью посматривая на бабушку. С неделю назад она проводила с ним «урок хорошего вкуса», нечто новое в его жизни, когда объясняют, что это совсем не просто, какую надеть рубашку к шортикам.