Бракованная - [29]

– Ого, у вас тут многолюдно.

– Юлька? А ты здесь какими судьбами?

– Приехала проведать подругу, – устало вздохнула Быкова. – А у неё таких небезразличных, как я, вон, целая палата.

– Ничего. В тесноте, да не в обиде, – всхлипнула Вета. – Но если кто-то ещё придёт, разместиться нам будет сложнее.

– Я освобожу местечко, – буркнул Коган. – А вы не смейте задерживаться. Вете нужно больше отдыхать.

– Как скажете, доктор.

– Ничего себе как свирепствует, – прокомментировала уход Тамерлана Юль Санна и устало опустилась на стул. Выглядела она осунувшейся и помятой. Впрочем, с тех пор, как ушёл Быков, так она выглядела всегда.

– Да. Он – ужасный зануда.

– Ну, понять его можно. Он же для себя любимого старается, не для кого-то.

– О чём это ты?

– Да всё о том же. Знаете, девочки, иной раз мне кажется, что в нашем классе лютовал какой-то вирус. Как ещё объяснить, то, что ты Мариам, пятнадцать лет ждала Женьку, Краснов – свою Дуню, а Там – тебя, Вета.

Вета облизала пересохшие губы. Разгладила складки на постели и недоверчиво прошептала:

– Да ладно тебе. Придумаешь тоже.

– Ничего я не придумываю. Может, если бы мы с Быковым тоже чуть подождали, всё бы сложилось иначе, а так…

– Нет никаких подвижек?

– Никаких. Он глух к моим извинениям, к моим мольбам и просьбам. Но что я всё о плохом? Лучше вы рассказывайте, что да как. Как-то я совсем выпала из жизни. Вон, даже не знала, что ты в больнице.

– Так никто не знал. Подумаешь, великое дело.

– Великое – не великое, а мне бы хотелось быть рядом.

Вета судорожно сглотнула.

– Спасибо. Спасибо, что вы у меня есть.

Глава 14

Не смотря на то, что Вету навещали друзья, донимал осмотрами Коган и подосланные им медсёстры, у неё один чёрт оставалась масса свободного времени. В палате имелся телевизор, который Сандалова не смотрела из принципа, а больше ей нечем было заняться. Поэтому Вета бродила по гулким больничным коридорам. Ловила обрывки чужих разговоров и вглядывалась в лица в попытке угадать историю каждого встретившегося ей на пути человека. В своих гуляниях она заходила всё дальше – пижама и домашние тапочки служили Вете пропуском и позволяли беспрепятственно бродить по всем отделениям. Никто не спрашивал, что она здесь забыла и куда направляется. В таком наряде ее везде принимали за свою.

В очередном своём вояже Вета случайно набрела на отделение патологии новорождённых. За стеклом в больших инкубаторах лежали крошечные пациенты. С такого расстояния малюток, конечно, было не разглядеть. Так, только шапочки видно. Ярко-жёлтую у одного малыша, ещё розовую и зелёную. Всего Вета насчитала пять деток. С замершим сердцем она прижалась носом к стеклу, чтобы рассмотреть и тех малышей, что лежали дальше всего от входа. Кто это были? Мальчики? Девочки? Почему так вышло, что они очутились в таком невесёлом месте? Кто виноват? Непутёвая мать? Или рок? А может, врач, который вёл роды?.. Врачебная ошибка – дело такое.

Не обращая никакого внимания на притаившуюся у стекла Вету, туда-сюда сновали люди. Медсёстры, врачи, пациентки… Кто-то заходил в бокс, сверял показатели с картой, и выходил, всё время куда-то спеша. Кто-то, как и она, неподвижно застывал у стекла, наблюдая за происходящим. Вероятно, это были мамочки, переживающие за своих чад. Или другие родственники.

– Виолетта?

– Сара Измайловна? – Вета обернулась и округлила глаза. – А вы здесь какими судьбами?

– Я? – изумилась мать Когана. – Я этим отделением заведую последние двадцать лет, деточка.

– Да-да, конечно. Я знаю.

Сандалова вообще много знала о Саре Измайловне, как, впрочем, и обо всех родителях своих школьных друзей, в чьих домах прошли их детство и юность. Например, родители Быкова до того, как Роман разбогател, были простыми работягами, отец Мариам – держал ресторан «У Рубена», мать Юльки – занимала должность директора в их школе, и оттого её все, за исключением разве что Веты, немного побаивались. Саму же Сандалову необъяснимым образом напрягала стоящая напротив неё огромная женщина. Было у неё ощущение, что та недолюбливает её едва ли не с детского сада.

– А вот что здесь делаешь ты?

– Лечусь. В другом отделении, – не желая вдаваться в подробности, Вета махнула рукой за спину. Чёрный взгляд Сары Измайловны прошёлся по её тонкой фигуре, и Вета поёжилась, как будто этот взгляд был явственно ощутим.

– В патологии беременности?

– Нет. В гинекологии.

– Хм…

Сара Измайловна нахмурилась, отчего её густые брови сложились в одну. Выглядело это довольно пугающе. Наверное поэтому в Вете возникло непреодолимое желание хоть как-то задобрить мать Тама. Ну а как это сделать, догадаться было нетрудно. Конечно же похвалив сына!

– Меня оперировал Тамерлан. Вот уж кто врач от бога. Вы, наверное, страшно горды, что он столько всего добился.

– Его достижения ни черта не стоят, пока он остается здесь! Вот сколько раз я ему говорила – Кеша, езжай в Израиль! В Америку, куда угодно. Тебя ж с руками везде оторвут. А он сидит в провинциальной больнице… А всё почему?

Вета сглотнула, чтобы смочить вдруг пересохшее горло:

– Может, он любит родные края. И ничего другого ему не надо.

– Ага. Как же. Если он кого-то и любит, то… – не договорив, Сара Измайловна резко сменила тему: – Так что он тебе делал, говоришь?