Брак по драконьему обычаю, или С Новым гадом, наследница! - [8]

Мою талию обняли ещё крепче, вжимая меня лицом во вкусно пахнущее хвоей, почему-то туей и той самой соленой пеной плечо.

Куда я попала снова? И не было ли отличной идеей всего-то-навсего выйти замуж за какого-то противного сморчка, закутаться в местную паранджу и мирно вязать до конца жизни носки?! Шучу. Я ещё не настолько отчаялась.

Завозилась. Объятия стали жестче.

— Эрцгерцог, вы дорого можете заплатить за срыв помолвки с моей дочерью, — чей-то надменный голос, — наши договоренности…

И тут помолвка!

— Больше не имеют значения. Кто мы против воли богов? — И снова неуловимая насмешка в журчащем ручьем голосе. Опасность! — вопило все внутри. Этот мужчина смертельно опасен для меня!

Бежать бы, но… меня держат слишком крепко и уверенно.

С трудом удалось мне оторвать голову и оглядеться. Что сказать — кажется, мы были где-то вроде… Храма? Не знаю, почему возникли именно такие ассоциации. Стены, выложенные песочным теплым камнем с белыми прожилками. Золотые искорки в чаше, что стоит на постаменте рядом с мужчиной в сером балахоне. Это что-то вроде алтаря?

Ну и разраженная небольшая толпа человек в десять навевала мысль о торжестве. Не иначе как брачном. Только вот причем тут я?

— Что происходит? — Постаралась выяснить, выкрутившись из чужих рук. — Простите-ка, я… И куда я снова…

— Говори как можно меньше, — шепнул мне на ухо знакомый голос, словно вьюга по плечу мазнула, — больше слушай, это в твоих интересах, если хочешь выйти отсюда живой и невредимой, дор-рогая моя невеста.

Что это? Он… рычит? На миг показалось, что темно-синие глаза замерцали и стали ало-золотыми, с вертикальным зрачком. Нет… наверное, мне показалось.

Почему я послушалась и не стала спорить? Потому что в данной ситуации лучше прикинуться милой симпатичной ветошью.

Меня сверлили очень любезными взглядами. Начиная с «дай я тебя придушу, только отойди в сторону» и «испепелю на месте, пепел намочу в большой бочке и закопаю в самом затертом углу этого мира».

Это с одной стороны. С другой стороны меня крепко прижимали к себе сильные мужские руки. А на меня смотрело совершенство. Настолько невыносимое, что хотелось бы его вынести отсюда и спрятать… подальше от меня. Потому что грозовой взгляд чужих глаз не сулил бедной попаданке ничего хорошего.

Мужчина не позволял мне отойти от него ни на секунду. Более того, казалось, что он просто вознамерился просверлить в моем черепе дыру!

— Что значит, свадьбы не будет, вы уже произнесли клятвы! По законам нашего мира, считайте, моя дочь — ваша жена…

Благообразный, слегка рафинированный мужчина в светлом странном костюме, напоминающим современные наряды некоторых шейхов — эдакие камзолы с запахом и широким поясом с кистями на конце, говорил вроде бы медленно. Но так… угрожающе, что я невольно передернулась.

Девица, обряженная в светло-розовый наряд, больше похожий на гламурный кошмар с наших показов мод, порывалась облапать моего… кого?

— Она, — одобренная магией Рода невеста, — кто-то громко скрипнул зубами, произнося эти слова, — увы, — меня прижали к горячему телу покрепче, — я не могу предусмотреть благословение Родовой Магии. Для меня это такой же неприятный сюрприз, как и для вас, уважаемые тирры, — губы надменного брюнета искривила усмешка.

— Но… вы все ещё можете взять мою дочь младшей женой, — едва не булькая от злости, заметил заботливый отец.

— Увы, но я не придерживаюсь старых обычаев, — в голосе крепко держащего меня за руку — хоть на землю опустил — мужчины звенела сталь, — Император неоднократно говорил, что пришла пора искоренять гаремы и проявить больше внимания к нашим женщинам. Я слишком уважаю вашу дочь, чтобы так её оскорбить, — кивок в сторону розовой курицы.

У той глаза на мокром месте — аж от своих покрывал избавилась, губки дрожат, щеки надуты, как у хомячка.

— Но я вас люблю-юю, — выдавила из себя несчастная, а её волосы замерцали, становясь — какая гадость, розовыми в тон платью! — вы же… меня опозо-орили… кто меня теперь возьме-ет в жены?

И я бы поверила. И даже от души посочувствовала, если бы не злость на дне чужих глаз. И расчетливость — тщательно запрятанная.

— Полагаю, мы обговорим эти вопросы с вашим отцом. А теперь я вынужден откланяться, тиры, тирры. Компенсацию от моего рода вам передадут, но, уверяю вас, уже завтра к прекраснейшей Мильгрим будут свататься лучшие женихи, — заметил мой брюнет уже без улыбки.

Кажется, девушку это не порадовало. А меня… подхватили на руки, как котенка, и вынесли из храма на свет. Потом меня куда-то тащили — голова кружилась все сильнее, мир расплывался. Ежики-кошики, что такое происходит, а? Кажется, была какая-то вспышка. Снова шаг — или бег по светлым коридорам, большая комната, пропахшая хвоей, снегом и солнцем.

Раздраженный рык.

— Дыргова магия! Да закреплю, закреплю я помолвку, что я, негодяй последний? Знаю, что незакрепленные обряды тянут силы из слабейшего!

Так это поэтому мне так плохо? Но разве мы проходили какой-то обряд?

Послышался подозрительный шорох. Надо мной склонились, а потом… чужие губы коснулись моих. Ни один поцелуй на Земле с этим не мог сравниться. Раньше я так и не могла понять, что люди могут находить в этом. А теперь… Я нежилась в мягких касаниях, едва не плакала от восхищенного, почти благоговейного прикосновения. От того, что чужие руки коснулись легонько полоски кожи на шее, пробежались по колену, обхватили плечо, обожгли спину.