Брак по-американски - [50]
Стол ломился от еды, привезённой со вчерашней свадьбы.
Хором пытались спеть «В лесу родилась ёлочка!» Лучше всех получилось у меня, так как взрослые ещё могли что-то подвыть по детской памяти, а наши малыши, выросшие и даже родившиеся в Америке, только заворожено смотрели нам в рот, не зная ни одного слова и плохо понимая, что такое «плутишка зайка серенький» или «везёт лошадка дровенки». Но по их мордашкам было видно, что они в полном восторге.
Мама произнесла новогодний тост:
Вышел Гога — Дед Мороз, с большим мешком, и басом объявил, что будет раздавать подарки. Вынув первый же пакет, он прочитал имя, наклеенное сверху, и своим голосом растерянно произнёс:
— Ой, это мне! — чем вызвал первую волну всеобщего смеха.
Быстро вернувшись в дедоморозовский облик, Гога продолжал вытаскивать подарки, его дочь — Снегурочка громко объявляла кому — что, а маленький сынишка с красными большими цифрами нового наступающего года на груди, переполненный серьёзностью возложенной на него задачи, важно разносил разноцветные пакеты. От чрезмерного старания и маминого теплого халата Гога покрылся испариной, полбороды и усов из ваты отклеились, и Гоге пришлось одной рукой их держать где-то под носом, но он не растерялся и довёл ритуал до конца, сопровождая его шутками и анекдотами!
И взрослые, и дети самозабвенно разрывали блестящую красочную обёртку, нетерпеливо срывая бантики и ленточки, открывая коробки, с интересом добираясь до подарка. Разница в возрасте не имела значения. Всем было одинаково любопытно — что внутри? То тут, то там слышались удивлённые и довольные ахи и охи!
Мама, улыбаясь, стояла у стены. Вся эта суматоха явно доставляла её удовольствие!
Я получила свитер, который давно хотела, и французскую косметику. Гарику вручили итальянский тончайший шерстяной пуловер под пиджак. Нашей бабушке подарили маленькие рюмочки, которых ей недоставало в хозяйстве, и она пару раз при маме на это посетовала, Басе — большой кружевной воротник ручной работы для её нового платья. Гоге достался очень красивый галстук, Инне и жене брата Гарика, Лене — украшения, скрипачу Лёве — комплект батистовых носовых платков, детям — игрушки, видеофильмы и прочее.
Все были довольны и счастливы. Гарик не отходил от мамы, почему-то виновато заглядывал её в глаза, каждые пять минут целовал её и обнимал.
Мама зажгла свечи. Все сидели допоздна и вспоминали, как жили раньше, до приезда в Америку.
На следующее утро мама и Гарик уехали на четыре дня в дом отдыха для новобрачных, в Кастильские горы.
МАМА
До Нового года оставалась неделя. На несколько дней мы с Гариком поехали в свадебное путешествие.
Гостиница было заказана заранее в специальном месте, где отдыхали только влюблённые. Об этом знали все, ехавшие в том направлении, благодаря дорожным знакам в виде больших красных сердец. Такие же, похожие на коревую сыпь, красные сердечки обсыпали территорию нашего пансионата. Диваны, кресла, клумбы, указатели, прогулочные дорожки, скамейки в парке и даже джакузи в номерах — всё было красно-сердечное.
Наша кровать, в виде исключения, оказалась круглой. Над ней — огромное, тоже круглое зеркало. Любое движение в постели на потолке отражалось вызывающе неприлично. Может быть, кого-то именно это вдохновляло на сексуальные подвиги, а меня — отпугивало. На потолке я выглядела как героиня порнографического фильма, поэтому в первый же день, как только я, лёжа, подняла глаза вверх, на меня напал приступ неудержимого дурацкого смеха, и вся романтика улетучилась. У Гарика такой проблемы не возникло. Во-первых, без очков он ничего не видел, а во-вторых, в основном, он был к зеркалу спиной. Когда я вместо испанской страсти начала трястись от хохота вместе с кроватью, мой новоиспечённый муж сперва изумленно на меня уставился, а когда понял в чём дело, дико разозлился. А я ничего не могла с собой поделать и ржала, как последняя идиотка!
Давясь от смеха, я посоветовала взъерошенному Гарику:
— Положи мне на лицо подушку, и если я останусь жива, то, возможно, доставлю тебе некоторое удовольствие, — при этом от хохота всхлипывала и икала.
К счастью, в другом конце комнаты был камин, а перед ним роскошный пушистый ковёр, на который мы и перебрались, решив воспользоваться примерами из всех виденных фильмов. Там я угомонилась, и дело пошло на лад.
…А в дурацкой кровати с зеркальным потолком мы просто спали!
С погодой нам повезло. Было тепло, как будто мы приехали не в конце декабря, а в начале октября. Сосновые деревья освежали пейзаж зеленью. Пахло солнцем и лесом. Невидимые птички весело щебетали. Впечатление, будто мы бродим по необитаемой чаще, нарушали аккуратно проложенные асфальтовые тропинки. Мы мысленно наполняли голубые ямы по-зимнему пустых бассейнов прозрачной водой и представляли себе как было бы замечательно выкупаться, а потом лениво понежиться в шезлонге на солнышке.
Школьники отправляются на летнюю отработку, так это называлось в конце 70-х, начале 80-х, о ужас, уже прошлого века. Но вместо картошки, прополки и прочих сельских радостей попадают на розовые плантации, сбор цветков, которые станут розовым маслом. В этом антураже и происходит, такое, для каждого поколения неизбежное — первый поцелуй, танцы, влюбленности. Такое, казалось бы, одинаковое для всех, но все же всякий раз и для каждого в чем-то уникальное.
Кира живет одна, в небольшом южном городе, и спокойная жизнь, в которой — регулярные звонки взрослой дочери, забота о двух котах, и главное — неспешные ежедневные одинокие прогулки, совершенно ее устраивает. Но именно плавное течение новой жизни, с ее неторопливой свободой, которая позволяет Кире пристальнее вглядываться в окружающее, замечая все больше мелких подробностей, вдруг начинает менять все вокруг, возвращая и материализуя давным-давно забытое прошлое. Вернее, один его ужасный период, страшные вещи, что случились с маленькой Кирой в ее шестнадцать лет.
Книга вторая. Роман «Дискотека» это не просто повествование о девичьих влюбленностях, танцульках, отношениях с ровесниками и поколением родителей. Это попытка увидеть и рассказать о ключевом для становления человека моменте, который пришелся на интересное время: самый конец эпохи застоя, когда в глухой и слепой для осмысливания стране появилась вдруг форточка, и она была открыта. Дискотека того доперестроечного времени, когда все только начиналось, когда диджеи крутили зарубежную музыку, какую умудрялись достать, от социальной политической до развеселых ритмов диско-данса.