Брак по-американски - [17]

— Зачем? — ошарашено спросила я.

— Что значит зачем? Такая женщина — одна! Слушай, ты ничем не рискуешь, да — да, нет — нет, а посмотреть можно. Всё. Тебе позвонят. Бай. — И Яшка повесил трубку.

В тот же вечер мне позвонили. Достойный, по словам Яшки, устроенный мужчина. Первым делом он предложил мне поехать на три дня отдыхать и, не обидевшись на мой удивлённый отказ, почти час рассказывал мне анекдоты. Вдруг посредине фразы мой собеседник как-то очень по школьному выпалил: «Ой, милиционер идёт!» — и повесил трубку.

Через пару дней он позвонил опять.

— Вы что, из автомата? — наивно удивилась я.

— Почему, я из дома.

— А что за милиционеры у вас там ходят, и почему вы их боитесь?

— А, это у меня шутка такая. Ой, я вам потом позвоню, — вдруг скороговоркой проговорил мужчина и бросил трубку.

«Да что за чертовщина», — подумала я, только теперь сообразив, что не знаю собеседника даже по имени.

Когда он позвонил в следующий раз, первое, что я спросила, — это имя.

— Лёня, — ответил мой новый знакомый.

— Простите, Лёня, что у вас за странная манера ойкать и бросать трубку, кого вы боитесь? — И вдруг меня осенило, — Уж не жена ли входит в комнату, когда вы разговариваете?

— Ну, а кого ещё дома можно называть милиционером?

— Так какого чёрта вы вообще мне звоните? — рассердилась я.

— Да мы с ней не ладим, вот я и приглядываюсь, — ответил сообразительный Лёня.

— До свидания. Здесь вам приглядывать уже нечего, — отрезала я и наконец-то первая швырнула трубку.

На следующий день позвонил Яшка.

— Ну, как? — спросил он.

— Что как, посылаешь каких-то женатых придурков и еще спрашиваешь!

— Фу ты, чёрт, я и не знал, что он женатый, — оправдывался Яшка. — Мне он сказал, что холостой, что ищет с кем бы познакомиться, вот я и хотел тебя пристроить.

— Не надо меня пристраивать! Мне и так хорошо! — возмущалась я.

— Как не надо? Обязательно надо. Жди.

Ждать пришлось недолго. Яшка позвонил, ликуя от восторга.

— Ну, всё, наконец-то будешь устроена, как королева. Нашёл тебе миллионера. Зовут Борис, скажет от меня. — Не успела я открыть рот, как в трубке раздались короткие гудки.

Борис позвонил в субботу вечером.

— Я от Яши. Приглашаю вас ужинать, жду внизу в машине.

— В какой машине?

— Вы, главное, выходите. Такая машина, как у меня, у ваших дверей ещё не стояла.

Я вышла. У парадной стоял огромный белый «мерседес». Я неуверенно оглянулась. Дверца открылась.

— Садитесь. Я — Борис.

Борис был похож на крёстного отца. Огромный, грузный, с сердито-недовольным лицом.

Когда мы вошли в ресторан, он осмотрел меня сверху донизу и разочарованно произнёс:

— Ну что ты оделась, как учительница…

Действительно, на фоне полуголых бриллиантовых дам мои брючки и кофточка, которые дома мне показались красивыми, совсем померкли.

Борис заказал всё, что можно было заказать. Сам не ел ничего, а только угощал.

— Вы что, на диете? — спросила я.

— У меня язва. Обострение. В рот взять не могу ничего, — зло ответил он.

Я и до того была не очень голодная, а в такой ситуации аппетит пропал вообще.

— Давайте потанцуем, — предложила я.

С тяжёлым вздохом, будто выполняя тяжкую повинность, Борис пошёл танцевать. Танец был не быстрый, мы тихонько топтались, стараясь попасть в такт музыке. Рядом танцевала пара. Она, вытянув губы трубочкой, громко чмокала ими в районе носа своего партнёра. «Какой ужас!» — подумала я.

— А ты мне так почему не делаешь? — вдруг услышала я над ухом.

— Не чувствую пока сближения, — мрачно пыталась сострить я.

— Ну, это всегда пожалуйста, — неправильно истолковал мой юмор Борис и зажал меня так, что дышать стало невозможно.

— Да ну его к чёрту, этот ресторан! — вдруг рявкнул Борис. — Пойдём лучше в кино.

Он рассовал по карманам услужливо завёрнутую официантом в фольгу еду, мы сели в машину и поехали в кино.

Фильм был прекрасный. Любимые актёры, интересный сюжет, чудесная музыка.

Минут через сорок после начала Борис вынул из кармана пакеты и, громко шурша фольгой, стал их разворачивать. Вкусно и смачно запахло чесночно-мясным с луком. Фольга гремела громче, чем актёры на экране, и зрители, сидевшие вокруг нас, недовольно заворчали.

— Заткнитесь! — громко и сердито во весь голос огрызался по-английски Борис, и уже по-русски мне:

— У меня язва, я должен покушать.

Люди вокруг всё больше волновались. Борис по-хозяйски в полный голос отбрехивался на все сказанные в его адрес замечания, успевая при этом с аппетитом уплетать взятую из ресторана еду.

От стыда я уже не видела и не понимала, что я смотрю.

Еды хватило до конца фильма. По дороге домой Борис заявил:

— Значит, так. Твоя зарплата меня не интересует, это тебе на булавки. Всё, что мне надо, — это диетический завтрак, обед и ужин, а главное, твоя медицинская страховка, мне предстоит лечиться и лечиться. Дом у меня — дворец, убирать не надо, есть полячка. Работай и готовь, больше от тебя ничего не требуется. Думай, завтра позвоню.

Мы подъехали к моему дому.

— Я уже подумала, — выходя, сказала я, — замуж за вас я не хочу. Спасибо. До свиданья.

Борис молча глядел вперёд, не меняя угрюмого выражения лица.

«Легко отделалась!» — с облегчением отметила я и побежала домой.