Брак на пари - [49]

— Хотите после завтрака покататься верхом? — предложил Колин.

— Я, наверное, разучилась ездить верхом, — ответила Эмма. — Мне уже много лет не приходилось садиться на лошадь.

— Отчего же?

Взгляд Эммы затуманился. Какое уж там катание, когда она вынуждена была снимать дешевые меблированные комнаты и никогда не знала, проиграет или нет Эдвард сегодня их последние несколько фунтов.

Колин понял, что задал бестактный вопрос.

— Я тут держу несколько лошадей, — продолжал он, — которые только и делают, что едят. Пойдемте на них поглядим.

— У меня нет костюма для верховой езды, — с сожалением сказала Эмма.

— На чердаке пылится множество сундуков с одеждой. Миссис Трелони что-нибудь вам подберет.

— Но…

— Проедем вдоль берега. Я вам покажу поющие пещеры.

Это звучало так заманчиво, что Эмма больше не возражала.

Через час она уже сидела на кроткой гнедой кобылке, одетая в пахнувшую плесенью бархатную амазонку фасона прошлого столетия.

— У меня в ней дурацкий вид, — жалобно сказала она Колину.

— Ничего подобного, — ответил он.

Амазонку сшили много лет назад для юной девушки — может быть, для его двоюродной бабки Силии. Эмме она была тесновата, но зато отчетливо вырисовывала нежные округлости ее тела, о которых в обычной одежде можно было только догадываться. Глядя, как при дыхании вздымается и опускается ее грудь, Колин почувствовал возбуждение.

— Поехали, — сказал он и повернул свою лошадь к воротам.

Лошадь была хуже тех, на которых он привык ездить, но, может, так оно и лучше, подумал он, когда они выехали на тропу, которая шла вдоль обрыва. Он не знал, насколько хорошо умела управляться с лошадью Эмма, и, если бы он ехал на норовистом жеребце, он мог бы напугать кобылку Эммы. А это на краю обрыва было небезопасно.

Колин обернулся на Эмму. У нее хорошая посадка, отметил он, и она без напряжения держит в руках поводья. Кажется, ей легко и удобно. Пожалуй, она только чересчур часто поглядывает вниз на пенящиеся волны и недостаточно внимания уделяет тропе, по которой они едут. Колин набрал в легкие бодрящий соленый воздух и слегка пришпорил лошадь. Эмма не отставала. Хотя амазонка сильно жала ей в груди и плечах, открывавшийся перед ней пейзаж вполне окупал это небольшое неудобство. Тропа то уводила в рощицу, то опять выходила на открытое место, и за каждым поворотом открывался еще более изумительный вид на море, скалы и спадающие вниз ползучие растения со множеством крошечных цветочков. Эмма чувствовала себя на лошади так уверенно, словно в последний раз ездила верхом не несколько лет, а несколько дней назад.

— Может, рискнем пустить лошадей в галоп? — предложил Колин, когда они выехали на прямой участок тропы.

Эмма улыбнулась и, пришпорив лошадь, промчалась мимо него. Колин изумленно ахнул и бросился вслед. Они скакали по песчаной тропе, и ветер развевал их волосы. Эмма наклонилась к шее лошади и тут почувствовала, что амазонка лопнула по швам. Теснящее чувство в груди прошло. Ничего себе наездница, в рваной амазонке, — подумала Эмма. Надо бы повернуть домой, но так не хочется! Она, наоборот, все подгоняла и подгоняла лошадь. Так они проскакали по изгибающемуся полукругом берегу бухты и остановились, только оказавшись на узком мысу. До них почти долетали брызги от разбивавшихся по обе стороны мыса волн.

— Какой простор! — воскликнула Эмма, разведя руками, и рукава почти совсем оторвались от корсажа амазонки.

— Да, амазонка вам не совсем впору, — заметил Колин.

— По-моему, ее сшили лет сто назад. Нитки совсем не держат.

— Похоже на то. Вернемся?

Колин старался не смотреть на дырки в черном бархате, в которых виднелась нежная кожа.

— А зачем? Никого вокруг нет. Вы обещали показать мне поющие пещеры.

— Верно, обещал. Но мне кажется, что надвигается гроза. Поначалу я этого не заметил. Так давно здесь не был, что утратил бдительность.

Эмма посмотрела, куда он показывал: далеко на горизонте показались черные тучи.

— Но они так далеко! — запротестовала она.

— Шквальный ветер может сбросить нас с обрыва.

Эмму не испугали слова Колина, ее душа была переполнена восторгом быстрой езды. Морской воздух пьянил ее.

— Ничего, поехали! — попросила она и тронула каблуками лошадь.

Колин знал, что надо бы настоять на своем и вернуться, но ее восторг заразил и его. Они скакали рядом, пока сузившаяся и круто извивающаяся тропа не заставила их перейти на шаг.

— Ну, где же пещеры? — требовательно спросила Эмма. Ее щеки рдели, глаза блестели от удовольствия. Выбившаяся прядь волос вилась вдоль щеки.

Потрясенный ее красотой, Колин не сразу смог ответить. Все его тело изнывало от желания.

— Скоро, — наконец выговорил он. — В следующей бухте. Но, Эмма, взгляните!

И он показал на быстро набегающие тучи. Эмма взглянула. Колин, очевидно, был прав: надвигался шторм. Но Эмму переполняло блаженное чувство свободы, которого она не испытывала столько лет.

— Переждем грозу в пещерах, — сказала она и, не дожидаясь возражений Колина, поехала дальше.

Но лошадь могла идти только шагом, а облака надвигались с невероятной быстротой. Эмма поняла, что дождь начнется раньше, чем они доберутся до следующей бухты. Она хотела было повернуться к Колину и признать свою ошибку, но тут с неба упали первые капли. Они были похожи на брызги прибоя, но в следующее мгновение хлынул проливной дождь. Эмма наклонила голову, чтобы вода не заливала ей глаза и не мешала дышать.